неё было больше веры, чем у тебя.
— Да, может быть, — говорю я, перекладывая брошюры и билеты на самолёт. — Я никогда не была за пределами страны.
— Вот почему это на март. Кэт сказала, что так будет легче перенести взлёт. У тебя будет время получить паспорт.
— Ты хочешь отправиться со мной в отпуск? — говорю я, глядя на него, теперь уже совершенно потрясённая.
С каждым мгновением после той вечеринки я всё больше понимаю, насколько всё изменилось с нашего соглашения, что всё будет просто развлечением. Руки Дэмиена двигаются, забирая кучку бумаг и отодвигая их в сторону, прежде чем держать моё лицо по обе стороны, заставляя меня посмотреть на него. Моё сердце бешено колотится, пульс определённо ощущается в его руках.
— Эбигейл, я хочу отправиться с тобой куда угодно. Ты сказала, что хочешь быть крутой тётей, путешествовать и… быть поглощённой.
Моё сердце замирает от его слов, но он продолжает говорить. — Ты поглотила меня. Я не знаю, как ты это сделала, но я безумно, глубоко влюблён в тебя. Каждое мгновение каждого дня поглощено мыслями о тебе, планированием будущего, умиранием от желания быть с тобой.
— Дэмиен, я… — Я не знаю, что я собираюсь сказать, но это не имеет значения. Он обрывает меня.
— День за днём, детка. Мы принимаем это день за днём. Но день за днём, мы будем смотреть в будущее. И прямо сейчас это будущее выглядит так: ты в ярко-розовом бикини на пляже на Бора-Бора. Хорошо?
Я улыбаюсь, потому что, что мне ещё делать?
— Хорошо, — говорю я.
А потом он целует меня, и я не могу думать ни о чём, кроме его губ на моих.
Кажется, он согласен, его руки скользят по моим бёдрам и проникают под безразмерный рождественский свитер, который я ношу, стягивая его через голову. Мгновенно его руки переходят к застёжке, расстёгивая лифчик и отбрасывая его в сторону. Его пальцы переходят к поясу моих леггинсов, натягивая и щёлкая им о мою кожу.
— Сними их, — говорит он, и я встаю, судорожно снимая их, наблюдая, как он снимает свою одежду.
Боже, этот мужчина чертовски хорош. Твёрдый в нужных местах, ещё твёрже в лучших, этот счастливый путь, ведущий к моему любимому месту из всех…
Он сидит на моём ковре, вокруг него куча бумаги, и я решаю, что они мне нужны. Он пристально наблюдает за мной, пока я отцепляю ногу от леггинсов, отбрасываю их в сторону, прежде чем опуститься на пол и поползти к нему.
— Господи, rubia, блять, да, это горячо, — говорит он низким, задыхающимся голосом, а я просто улыбаюсь, ползая, пока не оказываюсь прямо между его ног. — Что ты… — Моя рука движется к его твёрдому члену, медленно водя верх-вниз, пока я смотрю на него, облизывая губы. — Иисус, мать твою, Христос, — говорит он, задыхаясь.
Я наклоняюсь вперёд, беру головку в рот и сосу, смазывая уже капающую с него сперму.
— Ты хочешь этого? Хочешь мой член, детка? — Слова звучат почти сладко, и его рука перемещается к моей голове, хватает шёлковую резинку и отбрасывает её в сторону, мои волосы рассыпаются по плечам.
Я двигаюсь дальше, прижимая язык к нижней части и нежно стону от его вкуса. Я концентрируюсь на его руках в моих волосах, на его тяжёлом дыхании, на твёрдом полу под моими коленями, эротично покусывая его, пока он не коснётся задней стенки моего горла.
— Вот так, детка, чёрт, да, — говорит он, и когда я поднимаю глаза, он смотрит на меня сверху вниз, его рука держит волосы, которые он распустил. — Соси мой член, как хорошая девочка. — Я стону от его слов, и он стонет, когда вибрация проходит через него. От одного этого звука я сжимаюсь, чувствую себя опустошённой, нуждающейся в собственной форме освобождения. Я опускаю руку вниз, осторожно раздвигая себя и чувствуя, какая я мокрая. Когда моя голова наклоняется вниз, принимая его так глубоко, как только могу, я обвожу свой клитор, стону, когда головка его члена ударяется о заднюю стенку моего горла.
— Блять, вот так, детка. Поласкай эту киску, пока отсасываешь мне. Боже, я слышу, какая ты мокрая. — Я стону, снова поднимая на него глаза, и от того, как его взгляд устремлён на меня, я снова стону.
— Вообще-то, к чёрту это, — говорит он, наклоняясь вперёд, так что мне приходится выпустить его член. Его руки проникают мне под подмышки, и он поднимает меня, притягивая к себе, пока я не оказываюсь на нём. — Ты будешь скакать на моём члене, пока не заставишь меня кончить.
Моё тело впадает в панику.
Горячо? Да.
Страшно ли мне, что у меня не будет и половины того мастерства, которое есть у Дэмиена? Безусловно.
— Дэмиен, я…
— Прекрати. Ничто не звучит сексуальнее, чем это прямо сейчас. — Его рука перемещается на мои бёдра, помогая мне приподняться, а другая рука перемещается, чтобы выровнять его член с моим входом. — Теперь, детка, опускайся. — Медленно я двигаюсь, заполняя себя им, и Боже, я так заполнена. — Вот так, прими меня всего. — Как только я полностью опускаюсь, сидящая и заполненная, я кручу бёдрами, стону от ощущений.
— О, Боже, чёрт, Дэмиен. Ты так глубоко сейчас. — Я стону, осторожно поднимаясь и опускаясь, пытаясь привыкнуть к углу и размеру. Как всегда, он поглощает все мои мысли.
— Полегче, детка, привыкни к этому. Боже, ты чертовски красива, — говорит он, положив руки мне на бёдра, удерживая меня, ужасная, чудесная пытка быть заполненной и не иметь возможности двигаться. — Остановись, пока я не скажу тебе двигаться.
Как всегда, моё тело слушается его.
Предательское тело.
Его руки поднимаются от моих бёдер, обхватывают мою талию и продолжают двигаться вверх, пока в каждой руке не оказывается по груди. Большой палец ласкает сверхчувствительную плоть, и я стону, низко и громко. — Вот так, детка. — Он наклоняется вперёд, позволяя одной руке щипать и перекатывать, и берет другой сосок в рот. Я выгибаюсь на нём, ощущения проникают прямо в мою киску, где я сжимаюсь, и он стонет на моём соске, прежде чем выпустить его.
— Эй, Эбигейл.
