была выше девочки на полголовы. Но поведение псов подсказало Дикарке, что они её не тронут.
– Нуги, мой мальчик. Я скоро. Я иду.
«Вот тварь! Напутала что-то с порошком!» – подумал отравитель, глядя как собаки сопровождали девочку, идущую к статуе короля.
Публика оживилась. Довольные экстремальной злостью собак, люди затихли, увидев спокойных животных. Казалось, что жаждущие крови горожане забунтуют, лишившись новых смертей, но вера в чудо победила. Сыграло подавленное чувство ожидания лучшей жизни. То, на чём Движение так быстро набирало силу. В девочке, охраняемой злыми животными, люди увидели надежду. Надежду, что с ними однажды случится аналогичное чудо и они вырвутся из окружающего их насилия.
Тайя шла, люди всё громче и громче скандировали.
– Ми-лость! Ми-лость! Ми-лость!
– Ты очень храбрый мальчик. Сестрёнка с тобой в безопасности. Тогда я вам не нужен, – Тацит старался, как мог. – Я построил для вас дом на берегу большого озера. Там можно кататься на лодке, играть целыми днями в высокой траве, есть дыни и сладницу. Ты пробовал сладницу? – Нуги молчал. – Очень вкусная. Я пригласил Тайю, она согласилась. Но раз ты отказываешься, – мужчина осторожно пошёл к выходу. – Я всё понимаю, ты взрослый мальчик. Придётся вернуться к Тайе и сообщить, что ты отказываешься жить на берегу озера в доме, где Тайе никогда больше не придётся варить пойло и убегать от плохих людей. Жаль, она тебя так ждёт.
Волиус Штамм повернулся спиной и медленно пошёл на выход. Он уже скрылся в лавке, когда услышал голос ребёнка.
– А хлеб там есть? Нуги любит хлеб.
«К чёрту девку! К чёрту Люцию! Движение получит ворожденного! Я не верю. Нет, я просто не верю такому счастью! Человек, который с рождения имеет магическую силу! Это будущее Сычигорья!» – радовался торговый доверитель белого рода, налогоплательщик Белого полиса и лучший агент Движения Тацит Волиус Штамм.
Изменение свойств порошка, переданного человеком в капюшоне, произошло не от простого куска материи, чем являлась кукла, а от Нуги. Ворожденный мальчик перманентной заботой о сестрёнке сам того не ведая зарядил зелье охранным свойством. Собаки подчинились Тайе. На время действия ворожбы псы будут оберегать девочку, когда она появится в поле их зрения.
Дикарка в сопровождении собак дошла до статуи и остановилась. Трибуны ликовали, знать в ложах хлопала, но молчала. Люди смотрели на барона, ожидая его решения.
– Мою пропавшую дочь зовут Косовратка Большая, – выкрикнула повитуха из ложи Гидона.
Бадьяр думал. Признать победу Шанежки в споре, где она хамила знати и дерзко разговаривала с бароном, значит одобрить такое поведение. Однако признать ставки действительными и не дать выиграть повитухе, значит допустить мысль, что посторонний человек смог вмешаться ворожбой в игрища. Это хуже. Это пошатнёт авторитет барона. Единственный, кто выше барона – это король. Вот он-то может вмешиваться. Осталось обернуть поражение в споре в свою пользу.
– Жители и гости баронства Зелёной долины! – определился Бадьяр. – Поскольку ни один простой смертный не сможет вмешаться несогласованной ворожбой в игрища, мы стали свидетелями воли короля. Слава ему и почёт!
– Слава и почёт! Слава и почёт! – подхватила публика.
– Король решил, что самогонщица…
– Тайя Дикарка, – подсказали из ложи.
– … Тайка Дикара невиновна в преступлении. Я с покорностью принимаю волю короля и провозглашаю девочку победительницей тропы! Славьте освобождённую!
– Слава свободе! Слава королю! Слава барону!
Бадьяр немного подождал и продолжил.
– По правилам проведения игрищ, вмешательство короля аннулирует ставки. Слава ему и почёт!
– Слава и почёт! Слава и почёт!
Подавляющее большинство зрителей вдрызг проигрались на втором запуске, поэтому радостно голосили громче обычного. Бадьяр, почувствовав настроение толпы, решил не упускать шанса.
– Объявление об аннуляции ставок – почётная обязанность народника. Однако… – Бадьяр посмотрел на Весту и усмехнулся. – Народница Веста Кнут несколько раз ошиблась в приговоре. Сначала помиловала самогонщицу за кражу в кедровой. Потом приговорила к тропе, из-за чего пришлось вмешиваться королю. В итоге Дикара оказалось невиновной. Я спрашиваю вас, жители баронства Зелёной долины, имеет ли право Веста Кнут далее носить статус народницы?
– Не имеет!
– Неет!
– Гнать её! Гнать!
– На тропу, гадину! На тропу!
Толпа ревела от негодования, барон удовлетворённо кивал. Он недолюбливал народницу за своенравие и понял, что смещение неугодной женщины близко.
– Повинуясь воле народа, назначаю на королевский день городской сход. Люди должны решить, достойна ли Веста Кнут быть народницей, – послушав радостные вопли, барон закончил. – Тайка Дикара приглашена на ужин победителей. Пусть распорядители готовят арену к третьей четвёрке.
Бадьяр посмотрел в ложу народницы. Веста сидела, обхватив туникой покалеченную руку. Рядом стояли пустые стулья. Приглашённые молча покинули ложу. Все осознали, что Веста Кнут больше никто. Отстранение знати от важных статусов оставляло богатых людей в кругу приближённых. Их допускали на отдельные трибуны и звали на обеды к Бадьяру. Лишение статуса воспринимали как неприятность, однако человека считали своим. Любой богач потенциальный союзник. Но принципиальная Веста за время служения не нажила капиталов. Фанатичная преданность кедровой и стремление быть справедливой, а не удобной, настроили большую часть знати против женщины. Её терпели из-за положения народницы. Скоро
