комнаты.
– Тебе не кажется, что Марк стал каким-то другим? – спросила Мари, придвигаясь ближе.
Имоджен рассмеялась.
– Он стал совсем другим! Теперь он раздражает меня гораздо меньше, чем раньше!
Мари помолчала. Имоджен чувствовала её дыхание на своей щеке.
– Да, – сказала Мари наконец. – Мне он нравится. Но я не это имела в виду…
– Говори, – попросила Имоджен. – Что ты имела в виду?
– Иногда он ходит очень медленно.
– Старость – не радость, – ответила Имоджен, хотя Марк не был настолько старым.
– Конечно, – согласилась Мари, но, как оказалось, она ещё не закончила. – А сегодня вечером, когда мы пили чай, он просто смотрел куда-то вдаль. И мне показалось, что глаза у него… как будто светились. Я уверена, что раньше такого не было.
– Мари… – Имоджен потянулась к сестре, нашла её руку и крепко сжала. – Знаешь, что мне сказала доктор Саид, когда я была у неё в последний раз? Она сказала, что бывает очень нелегко принять кого-то чужого в свою семью. Иногда мы просто переносим на другого человека свои чувства, как кинопроектор на экран. И от этого зависит то, как мы видим и воспринимаем этих людей.
– Ты хочешь сказать, что это я изменила глаза Марка? – не поняла Мари.
– Нет, – покачала головой Имоджен. – Я так не думаю. Но я думаю, что мы с тобой смотрим на Марка по-другому. И мы сами тоже стали немного другими. Поэтому нет ничего удивительного в том, что мы видим что-то новое… замечаем то, чего не замечали раньше.
Мари подоткнула одеяло себе под бок, Имоджен сделала то же самое. Они окуклились в пещерке на двоих.
– Имоджен, – позвала Мари и перешла на шёпот: – Иногда я думаю о старой королеве.
– А?
– О королеве, которую Аннешка и Суровец…
Этого Имоджен не ожидала. Она хотела сказать Мари, чтобы та перестала тревожиться по пустякам, чтобы выбросила королеву из головы, но она знала, что бесполезно говорить людям, что им чувствовать. От этого ощущения всё равно никуда не исчезнут.
– Я не должна была пробираться в закрытую часть дворца, – продолжала Мари, и её голос зазвучал громче. – Не должна была впускать туда Аннешку, но она сказала мне… сказала, что если я сделаю то, что она просит, то она… она отпустит меня домой.
Имоджен повернулась в кровати, так что очутилась лицом к лицу с сестрой.
– Мари, – сказала она, – ты ни в чём не виновата.
Но Мари её как будто не слышала.
– Я знала, что Аннешка может быть очень плохой. Я знала, что она совершала ужасные поступки, но иногда я думала о ней лучше… Иногда я думала… – Мари судорожно сглотнула. – Я не знала, что она сделает такое!
– Это не твоя вина, – повторила Имоджен, на этот раз с ещё большим напором.
– Но я постоянно об этом думаю, – прошептала Мари.
И тут Имоджен поняла кое-что важное. Как будто кто-то одним махом перевернул спальню вверх тормашками и теперь она очутилась на потолке.
То, что описывала Мари, было не чем иным, как тревожкой – или чем-то очень похожим.
Значит, Имоджен не была единственной, кто страдал от них.
Всё ещё не вполне оправившись от это головокружительного открытия, она стала соображать, как бы развеселить Мари.
– Знаю! – сказала Имоджен. – Тебе нужна история!
– Какая история? – спросила Мари.
– Как насчёт истории о мальчике, который призвал дракона?
– По-моему, это хорошая история, – одобрила Мари. – Расскажи.
Имоджен улыбнулась. В её спальне не было полностью темно. Свет горел на лестничной площадке, за окном светил фонарь.
А высоко в небе, за облаками, светили звёзды.
Эпилог
Давайте открутим стрелки часов назад – совсем чуть-чуть…
Перед тем, как Имоджен и Мари вернулись в свой мир, Очи сидела в своём домике. Старая лесная ведьма была довольна, она уютно устроилась в чаще Колсанейских лесов. Её курица тихонько квохтала в своём ящике, улитка ползла вверх по ножке стула, а звёздные часы стояли на каминной доске.
– Уж не беспокойтесь, – пробормотала Очи, глядя на часы. – Скоро мы снова запустим вас в работу. Вместе мы соберём сотни душ.
Горшочки на ближней полке негромко задребезжали. Они выстроились плотной шеренгой, как скворцы на ветке.
– И вы тоже не беспокойтесь, – просипела Очи. – У меня всегда найдётся место для новых обитателей.
На подоконнике стоял новый глиняный горшочек. Он был пуст и ждал душу Аннешки.
Очи сушила травы, когда услышала голоса снаружи. Проковыляв к окну, она выглянула наружу: через лес шла та самая девчонка, которая когда-то украла её часы.
Девчонка шагала уверенно, как человек, который твёрдо знает, куда идёт. Рядом с ней была ещё одна, с волосами цвета осенних листьев. Они обе следовали за бабочкой.
«Ага, – смекнула Очи. – Значит, наши путешественники вернулись».
На этот раз ведьма скрыла свой домик от их глаз.
За детьми шёл мужчина. Марк – так его звали.
– А я думала, его слопали йедлики, – прошептала Очи, ибо она провидела его смерть.
Это было любопытно. Лесная ведьма решила провести расследование и пустила корни в деревянный пол и посмотрела глазами деревьев. Корявые веки приоткрылись – и Очи увидела Марка. Она смотрела на него из ствола берёзы.
Колдунья попросила берёзу наклониться. Марк пригнулся, чтобы пройти под веткой, несколько листьев коснулись его лица.
Очи и берёза разом почувствовали это.
Поры Марка источали запах. Пот. Пот – это нормально. Немного сыра, который он съел за ужином. И едва уловимый запах гари…
Корни заскрипели глубоко под землёй, передавая послание от дерева к дереву.
«Этот вот – он не вполне человек. Он нечто иное… Нечто такое, что хочет оставаться спрятанным…»
Ведьма открыла глаза. Она снова была в своём домике. Положив на стол тяжёлую книгу, Очи стала перелистывать страницы, пока не нашла нужную.
Здесь было собрано всё, что известно о йедликах. Йедлики – они же «пожиратели» или «горный народец». Йедлики живут под землёй и обладают способностью проходить через камни. Они не могут выйти на поверхность. Не могут – и не хотят. Они питаются человеческой плотью, пожирая тех, кто осмеливается спуститься слишком глубоко под землю.
Чем старше человек, тем слаще пиршество.
Очи невольно начала дрожать. Она была самой старой из живущих людей, и йедликов она боялась больше всего на свете. Для них она была ценнейшим деликатесом – самым нежным, самым зрелым и самым выдержанным куском мяса.
Йедлики отпускали свою добычу только в одном случае – когда хотели создать новый рой. В этом случае они поселяли в желудок человека свои личинки. Гладкие и твёрдые яйца.
Там,
