недавно ставшая любимой жизнь грозила превратиться в настоящий ад для Энтоэна Девятого и порой ему хотелось снова превратиться в Солона Моррисона.
Он и так старался держаться рядом с Корденом Эсгрибуром, который стал Солону уже ближе всех, но Хаффнер не упускал случая появляться в их обществе как можно чаще.
Это был редкий случай, когда Хаффнер Ларгбур не почтил своим обществом Солона и исчез куда-то. Солон только что вернулся со стрельбища, где учился стрелять из лука, и порядком проголодался, а так же был готов убить за чашу вина. Она ему в итоге досталась, однако Эсгрибур вновь предостерегал его от злоупотребления этим "пагубным" напитком.
– Лорд Хигель! – закричал какой-то забежавший в залу слуга. – Лорд Рейхель снова не в себе и не хочет принимать лекарство.
Рассерженный Хигель встал из-за стола:
– Никому не появляться в его покоях! – громко проговорил он. – Я поговорю с ним наедине!
– Хигель очень заботится о своём дяде, – сказал Солону Эсгрибур, когда молодой лорд ушел.
– Заботится? – удивился Солон. – Мне он показался излишне жестким.
– Черта, отличающая хорошего правителя…
– Жестокость?
– Жёсткость, – поправил его Эсгрибур. – И чем её больше, тем больше шансов удержать своих людей в кулаке.
В это время в зале появился тот, кого меньше всего были рады здесь увидеть – Хаффнер Ларгбур. В его образе коренным образом нечто поменялось, а именно – он сбрил свою многодневную щетину, а так же аккуратно расчесал свои волосы. Доспехи свои, правда, так и не променял на красивые одежды, но всё же видеть это было очень непривычно.
– О, милорды, – весело проговорил он. – Признаться, не ожидал увидеть вас.
Солон уже ждал, что будет дальше.
– Не хотите налить мне вина, милорд принц? – поинтересовался Хаффнер.
Солон вновь оказался в растерянности, так как не знал, что же сделать, но Эсгрибур выручил его.
– Слуги принесут тебе вина, – сказал он, и у Солона внутри отлегло.
– А я всегда считал, что то, что пьёт принц, вкуснее.
Солон стиснул зубы и даже на секунду отвернулся.
– Возьми мой кубок, – сказал Эсгрибур.
Хаффнер не стал церемониться и жадно принялся вливать в себя красное разбавленное вино. Наверняка, посчитал это пресной дрянью, но пусть пьёт то, что есть.
Появившаяся Хайгли не была многословна:
– Милорды, вам не доводилось видеть Хигеля?
– Он отправился к герцогу Райву, – ответил Солон, хотя ожидал, что это сделает за него кто-нибудь другой.
– Наш великий герцог снова не хочет принимать лекарства, – с наигранной ноткой сожаления проскрипел Хаффнер.
Однако он улыбался, глядя на Хайгли, хотя та только скромно отвела взгляд от него.
– Я, пожалуй, пойду, – тихо сказала она.
– Позвольте, я вас провожу, – поставив пустой кубок вина на стол, сказал Ларгбур.
– Я знаю, где находятся покои моего дядюшки....
– И всё же, – Хаффнер с улыбкой привстал со стола. Вино не ударило ему в голову ни капли. Сказалось, что оно разбавленное. – Я не отпущу столь прекрасную даму бродить по дворцу одной. Он полон опасностей!
Аж противно смотреть на то, как Ларгбур пытается кому-то понравиться. Жаль, конечно, бедную Хайгли, но Солон был несказанно рад тому, что Хаффнер наконец-то покидает их. Словно гора с плеч. Эту встречу Солон пережил.
До вечера Ларгбура снова не было видно, и это радовало больше всего. Пожалуй, омрачил этот вечер сумевший встать с кровати Райв Рейхель. Он не мог снова не пристать к Солону. На этот раз он решил показать ему свои конюшни. Конечно, Солона мало интересовали лошади – они не так быстро передвигаются, как хотелось бы, да и пахнут не самым лучшим образом. И общество Рейхеля тоже доставляло ему небольшой дискомфорт, несмотря на то, что он показался в меру добрым и приличным человеком.
– Всегда их ценил, мой юный принц, – проговорил Рейхель, когда Солон все же решил выйти с ним.
Уже стемнело, и лишь слабые фонари и луна освещали дороги и конюшни. Лицо Рейхеля было все таким же темным, да и не хотелось особо, чтобы было видно его лучше. Поблизости и людей не было – верно, все посчитали, что день закончен и пора на покой. Не было слышно даже звуков горожан за стенами.
– Вы любите лошадей? – спросил Рейхель у Солона.
Он опирался на позолоченную трость и передвигался очень медленно. Солону даже было его жаль.
– Мне не приходилось знакомиться с ними слишком близко. Но у меня есть конь. Хороший конь. Южный Ветер.
– Горделивое имя, – проговорил Рейхель. – И, должен сказать, имеет немало смысла в себе.
– Конечно, он очень быстр. Как ветер.
Казалось бы, Рейхель проигнорировал эти слова Солона:
– Самых лучших лошадей мы получаем из Коносогорских земель. Объяснять, где находится Коносогория, думаю, бессмысленно.
– Я никогда не был силён в географии, – попытался оправдаться Солон.
– Ах, да, юный разум ещё не может слишком многое знать. Коносогория только и богата лошадьми и горами, поэтомутак и называется. От их гор и степей толку мало, а вот за коней им огромное спасибо.
Солон слушал всё это вполуха. Его бы гораздо больше сейчас устраило попасть обратно в замок, за стол с ужином и кубком вина.
– Коносогория на юге, – пробубнил Солон.
– Словно южным ветром принесло тебе твоего верного спутника жизни. Посмотри на него, – Райв указал на белого коня, – слишком уж много надежд я возложил на него, и думаю, что не зря. Только вот забраться на него уже не суждено мне.
– Когда вам станет легче, вы оседлаете его, – попытался успокоить герцога Солон.
– Очень надеюсь. Белые лошади в моих ассоциациях и фантазиях всегда были подле смерти. Будто бы смерть восседает на них. Быть может, ты за мной и явишься? – спросил Рейхель у коня, но тот только недовольно отфыркнулся. – А?
– Его тоже привезли с Коносогроских земель? – поинтересовался Солон.
– Не совсем, – ответил Рейхель. – Джабар родился уже здесь. И кобылица, его мать, тоже родилась здесь. А дальше уже и не упомню… Помню, седлал я эту кобылицу, когда еще болезнь не поразила ни меня, ни её. Эх, и глупой же она была… Скинула меня так, что я сломал что-то. Ногу что ли…
Рейхель сделал попытку засмеяться, однако это больше напомнило какое-то нечленораздельное оханье.
– Печальная история.
– Брось ты. По крайней мере, будет что вспомнить перед смертью. Жаль, что детям не расскажу.
А ведь у Рейхеля и детей тоже не было. Равно как и здоровья, как и перспектив в жизни. И Солон успел заметить, как ему нравится жаловаться. Ведь он постоянно напоминал о том, что его век почти закончен! Наводя этим самым на душу принца лишнюю тоску.
– Расскажете
