племянникам, – сказал он.
– Неохота. Терпеть их не могу… Особенно Хигеля.
– Отчего же? Лорд Хигель и леди Хайгли заботятся о вас…
– И о себе, – казалось бы, Рейхель не хотел говорить об этом. Странно, что он не стал жаловаться ещё и на племянников. – А вот посмотри на этого, – герцог указал на очередного коня. – Это любимая лошадь Хигеля. Не помню, как её зовут.
– Красивая, – сказал Солон.
– В меру. Похожа на Хигеля, – Рейхель снова попытался улыбнуться. – И почему только он оставляет своего любимца здесь, в моих конюшнях? Помню, когда я еще свободно мог ходить, они с Хайгли частенько ходили сюда, и Хигель пытался научить сестру управлять лошадью. Не знаю, научил ли, но пропадали они подолгу.
Солон кивнул, но не знал, чем дальше продолжить разговор. Ему и так приходилось только слушать, да и то добрую половину мимо ушей он пропускал. Будет неловко, если Рейхель это заметит. Остается только надеяться, что этого не случится.
Интересно, а герцогу не пора отдохнуть?
– Хаффнер, уже поздно, – послышался невдалеке знакомый голос.
Это был Корден Эсгрибур, и, судя по всему, он приближался сюда в компании Хаффнера Ларгбура. Пожалуй, это было еще хуже рассказов Рейхеля.
– Оставьте меня, – грубо отмахнулся Хаффнер.
Этот жест был грубоват даже для него, но Эсгрибур не показал своего смущения. Или сделал вид.
– Мальчик, не твоё это дело! – кричал Эсгрибур, похоже, даже не замечая, что Рейхель и Солон совсем рядом.
– У меня серьёзный разговор к герцогу Рейхелю…
– Ко мне? – спросил Рейхель, прежде, чем они его заметили.
– Да, к вам, – сурово проговорил Ларгбур.
Что же за неприятности угораздило случиться?
– Но Хадвиг не предупреждал меня, – пролепетал герцог, постепенно отходя назад.
– Милорд, я прошу вас отойти со мной…
Однако Рейхель делал вид, будто бы ничего не понимает. Он стоял в явном ступоре. Конечно, Ларгбур звал Рейхеля поговорить наедине, чтобы скрыться от Солона. Какие у него могут быть секреты от старого Эсгрибура?
– Посланник ада, спустившийся на землю, – тараторил Рейхель, однако эти слова не относились ни к кому из находящихся здесь. – Я вижу его!
Он закричал, будто бы увидел что-то важное.
– Лорд Рейхель! – кричал наперебой Хаффнер. – У меня для вас есть тайна!
Однако герцог и не думал обращать на него внимание.
– Хадвиг, что это? – вместо этого вопрошал Рейхель.
– Милорд! – кричал Хаффнер, который уже переходил в состояние яростьи.
Рейхель сильно ударил ногой в какую-то стойку. Солон ощутил то, насколько неслаб был удар, и был весьма удивлен тем, что человек, хромающий на обе ноги, совершил его.
– Я же просил тебя, Хаффнер, – спокойно говорил стоящий сзади Эсгрибур. – Оставь его!
Несмотря на внешнюю непоколебимость, Солон заметил в голосе старого лорда нотку беспокойства.
– Корден, но я видел их вместе, он должен знать!
– Я вместе с Хадвигом! – кричал Рейхель. – Посланник ада мой!
И он снова с силой ударил куда-то ногой. Наверняка, ему должно было быть больно, но по состоянию Рейхеля такого сказать было нельзя. Солону где-то приходилось слышать, что некоторые части тела больных проказой не чувствуют боли.
– Легион! – на этот раз голос Рейхеля уже смешался с хрипотой, а изо рта пошла белая пена.
А вот это было уже не смешно.
Хигель явился в самое нужное время. Невесть откуда он тут появился, но это было как нельзя вовремя. Он был одет в зеленый ночной халат, и волосы были растрепаны, но он был наготове.
– Что вы здесь творите, во имя всех святых? – яростно вопрошал он. – Вы намерены угробить моего дядю?
Он злостно смотрел на всех своим коварным взглядом, и это распространялось даже на "брата по оружию" Хаффнера Ларгбура.
– Приносим свои изменения, лорд Хигель, – принялся оправдываться за всех Эсгрибур.
– Что он вообще в столь поздний час делает за пределами покоев? – спросил Хигель, с силой схватив дядю сзади.
– Но он сам позвал меня сюда, – едва слышно произнёс Солон, но Хигель смог его уловить:
– Я ничего не желаю слышать! Даже от вас, принц! Мой дядя сегодня был слишком долго на ногах, гораздо больше, чем разрешает ему лекарь.
– Я порешу несчастного лекаря! – не унимался Рейхель. – И Хадвиг порешит! И вас! Ну же! Хадвиг! Покажись им!
На этот крик наконец-то сбежались слуги. И откуда их так много? Человек семь, никак не меньше.
– У него приступ, – проговорил Хигель. – Несите его в его покои. И смотрите – не навредите ему! Я освежую каждого, кто причинит ему вред!
Ларгбур со злостью плюнул в землю и ушел куда-то в сторону садов. Сделал он это так резко, что даже лорд Эсгрибур не среагировал на это. Солон проводил его лишь взглядом.
Хигель растворился в толпе слуг, что волочили Рейхеля за собой. А старик-то крепок оказался – с ним было не так легко справиться даже нескольким взрослым мужчинам. А вот внешний его вид говорил об обратном.
– Что случилось? – спросил Солон, когда обнаружил, что в конюшнях остались только он и Эсгрибур.
– О чём ты? – удивился Эсгрибур.
– Что Ларгбур вообще делал здесь? Что он собирался сообщить Рейхелю?
– Я не собираюсь распространять этот вздор по всему дворцу!
Голос Эсгрибура был несоизмеримо завышен…
– Но ведь я же… – начал было Солон.
– Я не хочу ничего слышать. Не твоё это дело, сынок, и я не хочу этим туманить твой разум.
Солон ощутил свою злость и на Эсгрибура, хотя и понимал, что старик мало чем её заслужил. Всё-таки не он начал весь сыр-бор, что здесь случился.
– Иди спать, сынок, – проговорил Эсгрибур. – И обойдись сегодня без вина.
Солон, ничего не ответив, развернулся и ушел. Ничем приятным встречи с Ларгбуром не обходились. И ничем приятным не заканчивались.
Солон не смог выполнить последний завет Эсгрибура – без вина не обошелся. Сон не шел в голову в этот, казалось бы, ещё ранний час, потому и добрый кубок вина помог ему найти покой.
Через полчаса Солон и думать забыл о приступе Рейхеля. Человеку очень плохо, он болен, он на грани смерти – чего ждать от него ещё? Душевное недомогание сопровождает телесное – а ведь это ещё хуже.
Солон так и не понял, во сколько наступило его утро. Оно выдалось не таким, как всегда, ведь сегодня из окна не бил яркий солнечный свет. Однако били капли дождя, и не в окно, а на землю. Его так давно не было, этого дождя, что даже непривычно его видеть. И не особо хотелось.
Однако разбудил принца отнюдь не дождь, а нечто другое. Словно какое-то внутренне чувство заставило, что что-то
