странноватый круг почёта, рванула за щупом. Но только-только разогналась, как радар принёс весточку: за полкилометра отсюда появились ещё три гиены.
Ташин преследователь произвёл нехитрые вычисления. Новые конкуренты внесли изменения в процесс разделения горючего, уменьшив долю первооткрывателей больше, чем вдвое. Услыхав удаляющийся характерный лязг за спиной, она сбавила скорость и обернулась: да, КМ уходит.
Страшно хотелось посмотреть, как там дела у ребят. Но события последних дней научили её повиноваться беспрекословно. Раз Тунгус считает, что так надо, значит, надо — строго попеняла себе Таша и снова припустила.
Ей повезло: едва успела вскарабкаться на высоченную толстенную пальму, как мимо неё пронеслась шестая гиена, запеленговавшая слона. И проигнорированная торопливым щупом. Забравшись на самую макушку, Таша устроилась у самого основания разлапистых ветвей. Привязала себе верёвкой к стволу. Опрыскала нейтрализатором запаха. И лишь после этого послала системнику весточку:
Я на месте.
Молодец. Можешь выходить из игры. Хорошенько отдохни перед последним рывком. До завтра.
А вы?
А мы благополучно слились. Хотя первую пару положить успели. Всё. Отбой.
— Отбой, так отбой, — согласилась Таша, что хорошего помаленьку.
С минутку попялилась на вожделенный город: несколько вертикальных чёрточек высоток на горизонте. И пошла домой.
Глава 27
Удачи, лягушонок
— Глазам не верю! — восхитилась вернувшаяся домой жена.
Уставшая, как собака. С телом, собранным из деревяшек на ржавых шарнирах. Даже из капсулы вылезти не смогла, с натугой разминая конечности.
— Да, — степенно ответил муж, даже не оторвавшись от компьютера. — Это я. Твой горячо любимый и глубоко почитаемый муж.
— Убила бы! — простонала Тата, еле ворочая шеей.
— Замечательно! — проскандировал он по слогам. — При таком образе жизни показаны физические нагрузки: побегать, поубивать. Тебя вытащить? — осведомился шутник тоном глубокой озабоченности.
Так и не оторвавшись от монитора.
— Вытащить и в туалет, — потребовала Тата.
Игорь отъехал в кресле от стола, поднялся и прошлёпал босыми ногами к её капсуле. Между прочим, по мытому полу. Зафиксировал крышку — чтобы ненароком не рухнула — склонился на ней и сделал официальное заявление:
— Маме позвонил.
Вытащил жену, встряхнул и потащил в ванную, ворча по-стариковски:
— Вечно с этой молодёжью одни проблемы. Учишь их, учишь — как об стенку горох.
— Ты ел?
— Откуда? Сам вылез полчаса назад. Даже не мылся. Сейчас всё вместе все вместе и организуем.
И таки организовал. Пока Тата, кряхтя и охая, разбиралась с подпиравшими организм проблемами, заботливый муж успел подогреть прямо в кастрюле остатки борща. Набросал на сервировочный столик всё, что подпало под руку в холодильнике. Прикатил несортированную гору продуктов в ванную и пустил воду.
— Начнём с первого, — опустился он в джакузи, поджав ноги. — На чьи колени ставить кастрюлю?
— Где ты был весь день? — перегнувшись через край ванны, сурово поинтересовалась брошенная женщина.
И достала подставку под таз. Установила её на краях, проверила на прочность залегания и приказала:
— Ставь. Чур, мне половник. Ложкой оттуда ничего не вычерпать.
— Пожалуйста, — поделили между ними все два имевшихся в доме половника: — По очереди?
— Я первая, — буркнула Тата.
Зачерпнула борща, подула и повторила вопрос:
— Где ты прятался? Трус несчастный. Почему вокруг меня весь день чужие рожи?
— Я дрался! — возмутился Игорь, зачерпнув из кастрюли.
И громко с хлюпаньем втянул бульон.
— Иго, осторожней.
— Получу ожоги и сдохну, — пригрозил он. — Будешь знать.
— Я знаю, — кивнула Тата и отхлебнула благословенной позавчерашней пищи.
— Чёрт! Борщ остыл, — возмутился организатор семейного ужина.
— Остыл.
— Чего тогда дуешь?
— Дуется, вот и дую.
— Ты на пальме?
— Я в ванне.
— Рус сказал, что ты должна дойти до детишек своими ногами? Телепорт исключён.
— Сказал, — тяжко вздохнула истерзанная постапокалипсисом женщина.
— Кошка, ещё не поздно отказаться.
— Согласна. Но я не откажусь. У меня квест.
— А у меня открытие.
— Какое?
— Я тебя люблю.
— Немытую неудачницу? Знаешь, как мне гарпии наваляли?
— Знаю, — кивнул муж и полез в кастрюлю половником: — Сейчас поедим, и помою. Будешь мытой неудачницей. Хлебушка дать?
— И так хорошо. Мне с тобой всё хорошо, — вдруг вылезло из Таты нечто простенькое, но страшно важное.
— Я могу ещё лучше, — похвастался муж.
Перегнулся через край ванны, потянулся к столику, наподдал коленом по доске и опрокинул кастрюлю на жену. Кастрюлю она поймала, а борщ не смогла. Любовалась на алеющую воду вокруг себя и улыбалась:
— Иго, знаешь, а розовые деревья с коричневой листвой очень даже смотрятся.
— У тебя капустинка на соске.
— Надо выскрести это безобразие, — убрав доску на пол, поднялась Тата.
— Продолжим принимать ванну? — вылезая, деловито осведомился супруг. — Или ну её?
— Я вся уставшая, но жирная, — поелозив пальцем по животу, констатировала Тата.
— Значит, чистим ванну и продолжим. Ты там поклюй пока чего-нибудь. А я быстренько поменяю нам ванну.
Чистили её вместе. Если бы кто увидал сейчас эту картину, помер бы со смеху.
Управились быстро — в четыре-то руки. Запустили воду и залезли хотя бы задницы погреть — пока она до всего остального добираться будет. Тата завладела последней отыскавшейся банкой кукурузы и спросила:
— Твои, небось, надо мной ржут?
Он заграбастал последнюю котлету, откусил половину, прожевал и пожал плечами:
— Ты всё равно не поверишь.
— А вдруг?
Игорь посерьёзнел. Зыркнул на жену исподлобья и нехотя проворчал:
— Ты понравилась Крысолову.
— И что? — забрасывая в рот по зёрнышку, уточнила Тата.
— А то, что от него без ума все наши тётки.
— Бывает.
— А он тебе?
— Не очень, — подумав, заключила Тата. — Рисуется много. Иго, так я дойду завтра до Города на горе? Эти ваши лемминги не помешают?
— Легсы, — поправил он и заверил: — Обязательно попытаются. Но ты не парься: мы бдим. Ты просто подслеповата. И, как всегда, вся в себе. Иначе бы заметила, что вокруг тебя постоянно толчётся народ.
— Бесы меня так любят? — не поверила опытная в амурных делах женщина.
За которой, между прочим, однажды ухаживали сразу трое приличных юношей.
— Бесы так рвутся навалять легсам. У нас водяное перемирие. Слишком давно. Оставь кукурузки, — заканючил могучий воин сто шестьдесят второго уровня.
Пришлось поделиться.
Когда он рухнул рядом с ней в постель, Тата приготовилась к бурной ночи: оба ведь соскучились. Но муж прижался к её боку и легонько медленно оглаживал тело. Пробило мужика на нежность, а она попала в другую струю. В ней закипало жгучее желание отдаться вихрю, смерчу… Короче, буря эмоций, которой требовался выход.
— Кошка, я тебя ревную, — наконец, выдавил Игорь признание, к которому так долго готовился.
— К Тунгусу? — постаралась не насмешничать она, чуя, что нельзя.
Не сейчас.
— А он тут причём? — удивился ревнивец, приподнявшись и уставившись на
