Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Сложилась неоднозначная ситуация, ибо нельзя официально осудить и наказать того, кого официально нет. Как известно, Георг Эркард был признан умершим, а Джеймс Найки нигде не родился, не был крещён, словом, его не существовало. Сложную ситуацию разрешил действующий премьер-министр Уильям Гладстон и предложил объявить Эркарда-Найки самозванцем и сумасшедшим. Такой выход устраивал всех, тем более что первоначально местом пребывания этого несчастного умалишенного была выбрана Бетлемская королевская больница, более известная под названием Бедлам. Тот жуткий режим содержания пациентов и крайне жестокое обращение с ними делало замок Иф, описанный великим Дюма в романе «Граф Монте-Кристо», просто-таки райским уголком. Но неугомонный дядюшка, до которого дошли слухи о неприятностях у племянника, сумел вовремя вмешаться, и в результате Эркард-Найки был помещён в один из приютов для сумасшедших, в которых администрация имела более прогрессивные взгляды на тех, кто проходил у них лечение, и не рассматривала их как бесправных узников. Считая трудотерапию весьма эффективным средством лечения, пациенты, коим позволял возраст и здоровье, а также владевшие каким-либо ремеслом, работали в местных мастерских, а доходы с продажи изготовленных товаров шли на финансирование приюта. Остальные могли ухаживать за обширным садом и огородами, благодаря которым свежие фрукты и овощи не были редкостью в их повседневном меню.
Разумеется, Джеймс выбрал работу в саду, ибо одно дело– провести половину дня на свежем воздухе, и совершенно иное– находиться в тесном помещении мастерской, сгорбившись за верстаком, тисками или кузнечным горном, вдыхая малоприятные ароматы олифы, канифоли, краски или окалины и рискуя заработать туберкулёз. Здоровый физический труд, неплохое питание, а ещё и библиотека помогали жить, ждать и надеяться рано или поздно выйти на свободу.
Учитывая примерное поведение Джеймса, а также просьбы неких почтенных джентльменов, подкреплённые регулярными пожертвованиями радующих глаз денежных сумм, кои вовсе необязательно вносить в приходные книги, позволили выделить ему отдельную комнату. А если добавить сюда и наличие мужской команды по крикету, и длительные прогулки на природе, то кто-нибудь иной мог смириться и не желать себе иной жизни. Но Джеймс относился к иной породе мужчин, и он не желал согласиться с тем, что заключённый с ним в далёком 1852 году устный договор будет так грубо нарушен стороной, коей фактически являлась Британская империя и от имени которой выступал действующий на то время премьер-министр. Следовательно, и он теперь может считать себя свободным от любых обязательств и посвятить свою жизнь лишь одной цели– мести.
Для начала следовало определить, кто виноват в случившемся и почему того, кто верой и правдой служил Британской короне, рисковал своей жизнью, устраняя её врагов, превратили в изгоя. Как ни странно, нужный ему ответ он нашел в одной из книг, написанных Жюлем Верном, что нашлись в библиотеке. Желая освежить в памяти французский язык, Джеймс выбрал томик с романом «Les Enfants du capitaine Grant»[109]. Взяв книгу в руки, он её открыл. Как говорится, «на удачу», и его глаза сразу же остановились вот на этой фразе: «…нельзя же обыскать всю Патагонию, чтобы найти трех человек– трех шотландцев!» И тогда всё встало на свои места: сним расправились лишь только из-за того, что он был шотландцем, вставшим на пути успешной карьеры чистокровного английского аристократа, и в этом устремлении его поддержала вся мощь британского государственного аппарата. То, что он остался живым и не сидит на цепи в Бедламе, это чудо, которое сотворили его дядя и несколько друзей, занимающих не самые заметные должности в Форин-офисе. А следовательно, пусть торжествует ветхозаветный принцип: око за око, зуб за зуб.
Но пока Джеймс копил ненависть и лелеял планы мести, за стенами приюта и за пределами Британии, на континенте, назревали большие изменения. Балканы опять представляли собой готовый взорваться паровой котёл. Турция с привычной для себя жестокостью потопила в славянской кровушке Боснийско-герцеговинское и Апрельские восстания. Злодеяния османов против христиан были настолько ужасны, что даже европейские государства выражали свое сочувствие, собираясь по своему обыкновению этим и ограничиться. Россия поступила иначе и стала готовить армию к войне. В такой ситуации, как любил говорить король Пруссии Фридрих Великий, «один шпион стоит целого полка гренадеров». И когда в 1876 году премьер-министр Бенджамин Дизраэли, граф Биконсфильд активизировал антирусские действия на всех фронтах тайной войны, о Джеймсе вспомнили. Для начала ему дали возможность покинуть пределы приюта и уехать в Эдинбург. В этом шотландском городе ему предстояло занять необременительную должность помощника садовника королевского ботанического сада, который был детищем известного ученого Джона Хаттона Бальфура. Сей почтенный естествоиспытатель своей бородой и высоким лбом напоминал ветхозаветного пророка, а перечень научных регалий в визитке мог бы вызвать своей длиной и пышностью зависть у многих герцогов и графов. Если кратко, то он звучал так: профессор медицины и ботаники, хранитель Королевского ботанического сада и ботаник королевы в Шотландии, член Лондонского королевского общества, почётный доктор Сент-Эндрюского университета, почётный доктор Эдинбургского университета и прочая, прочая, прочая.
Несмотря на всё вышесказанное, Древесное Волокно, так за глаза студенты местного университета окрестили своего любимого преподавателя, был жизнерадостным и остроумным человеком, обожал длительные пешие прогулки, во время которых рассказывал занимательные истории о местной растительности и геологических особенностях окрестностей Эдинбурга. В его изложении переплетались две, как будто совершенно несовместимые, науки: ботаника и теология. Пребывание рядом с таким человеком, работа в саду и рокарии, где среди камней были высажены растения и поставлены таблички с их названиями, и свободный доступ к университетской библиотеке создавали идеальные условия для реабилитации Говарда Анмемори. Да, бывший пациент приюта приобрел не только новую работу, но и новое имя, а также шанс вернуться в строй. Но пока ему предстояло заново привыкать к обычной жизни, находясь под негласным надзором полиции, для исключения нежелательных действий, кои могли бы даже косвенно повредить безупречной репутации Форин-офиса. Новоиспеченный помощник садовника сделал вид, что принимает правила игры, и проводил дневные часы в саду, а вечерние посвящал чтению. С наступлением осени, а затем и зимы, Говард чаще посещал библиотеку, и эти занятия не смогли не вызвать одобрение и поддержку Бальфура. Постепенно все окружающие привыкли к новому служащему, он перестал вызывать удивление, появились новые объекты для сплетен, и со временем надзирающие за ним полицейские агенты практически утратили интерес к этому «книжному червю». Именно этого и добивался Ричард Хьюз, ибо теперь такой псевдоним Говард избрал для себя. И орудием мести должен был стать роман, стиль которого напоминал произведение Джонатана Свифта или же некоторых писателей-фантастов XIX века.
Представьте себе: вымышленная вселенная, в которой в постоянном противоборстве находятся две империи: континентальная и колониальная. А далее весьма подробно показана подготовка и организация убийства наследника некого Кесаря. Естественно, имена и названия не имели никакого отношения к реальной истории и географии, но приводились такие подробности и факты, что, как говорили древние римляне: Sapienti sat[110]. Когда книга была закончена и вычитана, начались поиски издателя, который не имел обыкновения выбрасывать в мусорное ведро рукописи, поступившие по почте от неизвестного автора, достигли предварительных договорённостей. Это была бы нерешаемая задача для Говарда Анмемори, но для Джеймса Найки не вызвало затруднений.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
