Очередная галактика приближалась с огромной скоростью. Безбрежные пустоты космического пространства пронзались научной станцией цивилизации дуолчи по создаваемому тоннелю подпространства. Но специальные фиксирующие устройства считывали невосринимаемую глазом информацию из внешних полей и трансформировали её в привычные зримые образы и воспроизводили на экранах рубки управления. Высчитывался маршрут, обозначались предполагаемые препятствия, предлагались варианты смещения в пространстве и искривления тоннеля, и всё это дублировалось не только на световом панно, но и в звуковом формате. Попискивали всё громче и громче сигналы аварийного состояния. А бесстрастный голос корабельного искина монотонно перечислял рекомендации, которые следовало применить в срочном порядке.
Увы, ни единой живой души на научном корабле не осталось. В нескольких креслах восседали ссохшиеся и скукоженные тела представителей цивилизации дуолчи, в остекленевших глазах которых запечатлён извечный покой. Реагировать на подсказки и рекомендации искина было некому. Так уж случилось, что перед своей неожиданной смертью от неведомого межгалактического облучения пилоты не успели переключить систему управления в автоматический режим. Так что теперь бесчувственный голос лишь констатировал очевидное:
– Внимание, опасность! Внимание! Аварийная ситуация! Если в течение пяти минут не будет подкорректирован маршрут, корабль пронзит точку соприкосновения сразу двадцати четырёх параллельных миров. Расчётная вариативность гибели корабля – семь процентов. Возможность попадания в зону закапсулированного безвременья – шестнадцать процентов. Для всех миров последствия столкновения различны. Три из них сильно пострадают в природных катастрофах. В четырёх возможны перенос и смещение в пространстве гигантских объёмов грунта или водных ёмкостей. Во всех остальных мирах – незначительные переносы объектов, личностей, сознания и образование утечек атмосферы. В частности…
Четыре минуты наполненный металлом голос перечислял грядущие для веера миров трагедии и неприятности. Он явно не испытывал никаких эмоций от предстоящей гибели миллионов разумных, его оставляли безучастным будущие трагедии, которые исковеркали тысячи судеб. После чего без всяких эмоций констатировал:
– Пошла последняя минута перед столкновением. Внимание! Согласно основному протоколу самосохранения технического оборудования и ввиду отсутствия корригирующих команд будут задействованы устройства приоритетной безопасности научной станции. В связи с этим возможность попадания в зону закапсулированного безвременья повышается до девяноста восьми процентов. Иные последствия не поддаются прогнозированию. Повторяю…
Голос звучал в отсеках мёртвого корабля.
Смерть стала пронзать точку соприкосновения.
Двадцать четыре мира, каждый по-разному, соприкоснулись с кошмаром.
Миллиардам разумных, обитающим по соседству и не ведающим друг о дружке, оставалось только завидовать нескольким мирам, которые практически и не ощутили вселенской катастрофы.
Глава 1
Наказание?
Умирают по-разному. А мне совсем не повезло…
Вот только что подумал, что не успеваю вскочить на ноги и убежать. И отсутствию боли удивился. А уже в следующий момент вроде как все внешние ощущения оказались отключены от сознания. И оно с фатализмом констатировало:
«Падающее дерево проломило голову. Или вдавило её в плечи. Или ещё как-то… А может, иное что убило… Например, молнией сожгло. Но хоть хорошо, что не мучился. Умер легко, словно свет выключил. Разве что стыдно до крайности!..»
Сложно понять такой поворот мысли. Казалось бы, умер человек, ему уже всё равно и наплевать на все условности, а вот поди ж ты! Стыдно становится, как представишь, что подумают о моей глупой и бессмысленной смерти дети, жена, бывшие жёны, родители, друзья, знакомые… Так и чудятся недоумённые лица всех девятерых детей, которые озадаченно переглядываются между собой и перешёптываются:
«Под деревом?… Не будучи лесорубом?… Совсем не логично в наше время!.. Скорей всего, папенька наш окончательно на старости лет сбрендил!.. И чего ему дома не сиделось-то?…»
Ну да, никто из них не осмелится подумать, что меня до такого нервного срыва довела их мама (для последней троицы) и милая Настенька (это шестеро детей постарше так называли мою нынешнюю жену).
Вот оголтелый стыд и превалировал в сознании первое время. Настолько я зациклился на этом, что даже глаза открывать не спешил. Да и зачем их открывать-то? Если тебя положили в гроб и закопали, то всё равно ничего не увидишь в темноте. Разве что меня не похоронили? А кремировали? Несколько раз на эту тему велись разговоры, что лучше сразу превратиться в прах, чем гнить для этого долгие годы. Могли и сжечь, тело-то…
Цепочка дальнейших размышлений выглядела вполне логичной: если я умер, то почему продолжаю мыслить? Или «тот свет» всё-таки существует и моя душа сейчас в одной из его противоположных ипостасей? Или в чистилище? И как сейчас бренная сущность выглядит: как человек или как беспечный дух без физической привязки?
Абсурдные мысли прервались резкими звуками, которые никак не могли принадлежать аду или раю. Разве что в раю божьи коровы тоже пасутся? Или что-то про ад нам священники врут? Может, там быки грешников на рога поддевают, а не черти?
Вот я и открыл глаза, начав с нарастающим удивлением осматриваться по сторонам. Полулежу на боку, в позе римского патриция. Под локтем у меня охапка сена, рядом ещё несколько таких же. За спиной – толстый ствол дерева, того самого, что было в парке. Разве что оно теперь обломано на высоте нескольких метров. И обломавшаяся часть совсем не на меня рухнула, а в противоположную сторону, разве что чуть наискосок. И крона гиганта согнула несколько более мелких деревьев подступающего вплотную леса. Хороший такой лес, густеющий вглубь и там переходящий в основательную чащу.
Переплетение корней, напоминающее перекрученное кресло, тоже в наличии. Получается, меня с него сбросила неведомая сила. Почему и как, если дерево лично на меня не падало? Ветром сдуло? Всего лишь? Тогда откуда взялись странные ощущения пережитой смерти?
А вот передо мной пространство изменилось радикально. Никакого парка, дорожек и плохой погоды. Светит солнышко, во все стороны раскинулся очаровательный луг с зелёной травкой, и на нем пасётся с десяток коров явно молочной породы. Таких рекордисток обычно рисуют на обёртке молочного шоколада.
Луг огромен, а дальние перспективы за ним скрываются пологими, точно так же зеленеющими холмами. А вот туши пасущихся коровок изрядно заслоняют поразительное зрелище. На поле за стадом с двух сторон с нарастающим рёвом сходятся на смертный бой две дружины облачённых в железо воинов. Из оружия – мечи, топоры, рогатины, шестопёры и короткие копья с широкими наконечниками. Из брони – латы, кольчуги, шлемы, бармицы, просто круглые каски военного образца, кованые сапоги, наручи, панцирные юбки, и даже видны кожаные доспехи. Иначе говоря, жуткий разнобой и никакого единства в облачении. И несмотря на грозный вид каждого воина в отдельности, вместе они вызывали странное ощущение неправильности происходящего. Словно это не рыцари какие-то собрались и не отдельные подразделения двух армий, а две банды выясняют отношения друг с другом.
