Хайме было очень жалко Педро. И себя тоже. Он сочувствовал рыцарю, королю, который верил в Бога, судившего свои создания, награждая жизнью и наказывая смертью. Он скорбел над судьбой этого человека, который отдал все за свою любовь: жизнь свою и своих подданных и друзей, королевство, душу.
Хайме был уверен, что эта древняя история повторится в настоящем, и чувствовал то же самое, что Педро, когда тот бодрствовал над оружием и молился в ночь накануне сражения.
В понедельник, если все будет готово, он должен будет пойти к Дэвису, убедить его, доказать, что в корпорации существует заговор и некоторые из его доверенных сотрудников вовлечены в преступную деятельность. Если Хайме не сможет этого сделать, «Хранители» поймут, что он их враг, и тогда его жизнь не будет стоить ломаного гроша. Они найдут и убьют его. А вместе с ним и Карен.
Хайме чувствовал: то, что он пережил в видении, было не предзнаменованием, а предупреждением о чем-то роковом. Но у него, как и у Педро, не было выбора. Он посмотрел на образ милосердного Бога.
— Господи, — начал он молиться. — Дай мне смелости. Помоги мне победить.
85
Хайме нашел Петера Дюбуа в его келье. Тот молился, стоя над книгой, лежавшей на пюпитре. Комната была очень простой, около двадцати квадратных метров, стены выкрашены в белый цвет. Ее аскетичность контрастировала с другими помещениями дома. Деревянная кровать, стол, два стула, маленький шкаф, много полок с книгами. В комнате не было окон как таковых, естественный свет проникал через слуховое окно, освещая дальнюю часть помещения, где и лежала книга. Хайме угадал, что это было Евангелие от Иоанна, книга Бога любви для катаров, воля доброго Бога, выраженная Иисусом Христом.
— Сегодня я пережил собственную смерть, — сказал Хайме, когда они присели.
— Умерла плоть, созданная дьяволом, — возразил Дюбуа с улыбкой, — ваше истинное духовное «я» сейчас со мной. Оно никогда не умирало.
— Я видел, как многие люди мучаются и гибнут по моей вине, это воспоминание разрывает мне сердце.
— Осознать тот вред, что мы причиняем другим, — этап нашего развития. — Голос Дюбуа звучал мягко и успокаивал Хайме. — Вы не можете изменить прошлое, Хайме, просто учитесь у него, чтобы быть лучше в настоящем.
— У меня было одно тяжелейшее сомнение: правильный ли я выбрал путь или пошел против воли Бога. Я подверг себя Божьему суду, сражаясь на первой линии боя, и Он наказал меня за ошибку, приговорив к смерти.
— Конечно, вы совершили ошибку. И она заключалась в том, что вы вообще обратились к этому суду. Как вы могли подумать, что Бог допустит, чтобы вы убивали себя и других ради Его суда? Оружие, войны, сражения, насильственные смерти — все это промысел духа зла, которого также называют дьяволом и который происходит от злого Бога. Он обладает огромной и созидательной, и разрушительной силой, жестокостью. Педро II никогда не отдавал себя на суд Бога милосердного. И тот никогда не выносил ему приговора.
— Петер, вы говорите, что оружие и войны — дьявольский промысел. Однако сейчас я оказался в ситуации, когда мне приходится бороться с другими людьми. Если одержу победу, то причиню им вред, и может быть, даже убью, а если проиграю, они лишат меня жизни. И все — из-за войны, которую вы начали против «Хранителей Церкви». Разве это не противоречит вашей вере?
— «Хранители» используют физическое насилие и убийство во имя Бога. Они заблуждаются. Человек родился от примитивного, жестокого животного, созданного дьяволом, злым Богом, природой, но внутри у каждого — душа, создание доброго Бога. Она непрестанно эволюционирует в сторону добра, жизнь за жизнью утрачивая на этом длинном пути звериную жестокость. Есть только один Бог — милосердный, который, в конце концов, заберет души людей в свое царство. — Жесты Дюбуа были мягкими, из глаз исчезла суровость и та гипнотическая угроза, которая всегда отталкивала Хайме. Сегодня ему было хорошо рядом с этим человеком с белой бородой. — Но каждый человек изобретает свой собственный образ Бога, соответственно этапу эволюции, на котором находится. И этот Бог психологически похож на самого человека. Раньше люди верили, что боги требуют животных и человеческих жертв. Но это не добрый Бог требовал этого, а грубая и жестокая природа самих людей, злой Бог.
Милосердный Бог никогда не просил убийств, кражи, мести, обмана или насилия, хоть и находились люди и религии, которые оправдывали такие поступки Его волей. Но верования тоже эволюционируют и приспосабливаются к нуждам человека, близкого к доброму Богу. Прочитайте Ветхий Завет. То, что католическая церковь практиковала восемь веков назад, ужаснуло бы верующих сейчас, религия приняла более чистые и милосердные формы. Мы, катары, тоже изменились, так как наша религия, хотя и была основана на вере в доброго Бога, родилась несовершенной. В XIII веке мы верили, что Господь призывает нас быть покорными, позволять преследовать себя и сжигать на кострах. Мы ошибались. Естественно, что наши верующие противостоят тем, кто хочет утвердить в мире нетерпимость и ретроградные убеждения, свойственные злому Богу. Хотя, конечно, там, где это возможно, мы стараемся избежать насилия.
— А что вы мне скажете о сексуальном соблазнении? — Хайме знал, что Дюбуа догадается, чем вызван этот вопрос. — Это тоже, по-вашему, справедливое оружие в борьбе?
— Лично я принес обет безбрачия. Но обычные верующие этого не делают. Секс нужен, так как его следствие — рождение материальных тел для воплощения душ. Также он является способом выражения любви, главной добродетели человека. Однако пользоваться его силой надо с осторожностью, не из-за греховности, а потому, что можно заставить страдать другого человека. Если же он не причиняет страдания никому, и в том числе самому человеку, он ничем не отличается от других явлений этого мира, сотворенного злым Богом. Или демоном, как говорили древние. Он не должен использоваться как оружие, но ведь не следует прибегать и к другим типам оружия.
86
Когда Хайме вошел в гостиную, Карен и Кевин стояли с бумагами в руках, горячо споря, а Тим сидел на стуле и слушал их. На столе лежала кипа документов, был включен компьютер. Стопки папок белели на полу.
Хайме не встречался с Кевином после инцидента, произошедшего в той же самой гостиной, где они находились. Когда он увидел его вместе с Карен, Хайме как будто ударили кулаком в живот, и буря страстей снова всколыхнула сердце. Он ненавидел это субъекта. Руки рефлекторно сжались в кулаки, челюсти свело. Его внутренние демоны проснулись. Как бы там ни было, но дьявол все еще жил в нем и заставлял смертельно ненавидеть этого человека. Он сделал над собой усилие, чтобы сдержаться, и поздоровался с присутствующими.
— Здравствуйте.
— Здравствуй, — откликнулись Карен и Тим.
Кевин с вызовом посмотрел на него, его губы сжались, и он не ответил на приветствие. Должно быть, его тоже одолевали собственные демоны.
Глаза Карен засветились, когда она увидела Хайме, лицо озарила нежная улыбка. Положив бумаги на стол и покинув собеседников, она направилась к нему. Подойдя, поцеловала в губы и взяла за руку. Хайме почувствовал непередаваемое облегчение, ощутил, как мускулы расслабляются. Карен была с ним. Кевин проиграл.
