* * *
Идеология повстанцев Сибири была размыта и неконкретизирована. Коммунистические пропагандисты утверждали, что восставшие — это «остатки колчаковской банды», «генералы, офицеры-золотопогонники, меньшевики и эсеры». Но эти утверждения были очень далеки от истины, поскольку в Западной Сибири количество сторонников власти Учредительного собрания и партии эсеров было незначительно. В одном из воззваний повстанцев говорилось: «Мы не идем против советской власти крестьян и рабочих, ибо мы вполне убеждены, что советская власть — действительная власть, стоящая на защите интересов трудового народа. Мы идем против тех коммунистов, которые выгребли у нас хлеб, до последнего зерна... Мы хотим восстановить рабоче-крестьянскую советскую власть из честных, любящих свою опозоренную, оплеванную, многострадальную Родину». Повстанцы утверждали, что коммунисты «дали нам тюрьмы и казни, они издевались над нами».
В воззваниях повстанцев подчеркивалось: «Мы объединились все воедино: и русские, и татары, и крестьяне, и рабочие, и горожане. Мы все одинаково обижены... Мы добиваемся настоящей советской власти, а не власти коммунистической, которая до сих пор была под видом советской». Во многих отрядах сохранились красные знамена и использовалось слово «товарищ». Для большинства повстанцев, кроме лозунгов: «Бей гадов! Бей коммунистов!», «Долой тиранов и угнетателей!» была еще одна цель — «Да здравствует истинная Советская власть!»
Недаром большевистская пропаганда именовала повстанческое движение 1921–1922 годов в Сибири «красным бандитизмом». В эти годы повстанцы боролись не только против диктатуры пролетариата, но и против нововведений нэпа. В ряде воззваний были заметны антиинтеллигентские и антибуржуазные мотивы. Одни выступали за советы без коммунистов, другие — за свержение советской власти и установление безвластия, третьи — за организацию буферного свободного государства по типу Дальневосточной республики (ДВР) — независимой Сибири.
В борьбе против повстанцев Сибири большевики использовали 26-ю, 30-ю, 35-ю, 51-ю, 59-ю стрелковые дивизии и 13-ю кавалерийскую дивизию, части ВОХР и ВНУС, войска железнодорожной обороны, караульные части, добровольческие формирования из коммунистов, советских работников, сотрудников милиции и красных партизан, особые отряды Западносибирского военного округа и Томского губвоенкомата, отряд высшей военной школы Сибири, курсантов командных курсов, части ЧК, артиллерия, броневики, бронепоезда, авиация.
Весной–летом 1922 года в Сибири еще существовали небольшие анархо-партизанские отряды во главе с атаманами Новоселовым, братьями Мурзиными, Барышниковым, Крючковым. Братья Мурзины партизанили в отряде Рогова, были членами Федерации алтайских анархистов и весной 1920-го подняли восстание против большевиков. Затем они участвовали в Сорокинском восстании, скитались по тайге. К апрелю 1922 года отряд братьев Мурзиных насчитывал всего шесть человек. Оба брата погибли в перестрелках с чекистами: один был убит в апреле 1922-го, а второй — в июле того же года. В 1920–1922 годах в Причернском крае действовал и отряд Барышникова (крестьянина-бедняка, участника «роговщины» и Сорокинского восстания), который «продержался» до ноября 1923 года.
В июне 1921 года в Горном Алтае вспыхнуло восстание, получившее название «кайгородовщина». Начал его Федос Тырышкин — председатель Белоануйского сельсовета, бывший красный партизан. Он занял Усть-Кан, двинулся по Чуйскому тракту, где к нему присоединился отряд Тужлея Ташкинова. К осени 21-го в горном крае насчитывалось свыше десятка повстанческих отрядов до 3 тыс. человек численностью.
К январю 1922 года численность отряда Новоселова сократилась до девяти человек, а с осени того же года о нем не слышали даже чекисты. Есть несколько версий дальнейшей судьбы атамана — возможно, он просто исчез в тайге или эмигрировал в Монголию или Китай. Не исключено, что Новоселов продолжал самостоятельно партизанить до весны 1923 года, когда был убит сообщником в тайге. Но более вероятно, что в 1923-м он партизанил в составе отряда Барышникова, до его полного разгрома.
Самым крупным «белым» атаманом Сибири был полковник Олиферов, отряд которого действовал в Енисейской губернии осенью 1920-го — весной 1921 года. В 1922 году был убит в бою другой «белый» атаман Горного Алтая — Александр Кайгородов. У убитого Кайгородова командир истребительного отряда ЧОН отсек голову, которую доставили в кастрюле со спиртом на заседание Алтайского губисполкома. За этот «подвиг» командир был награжден орденом Красного Знамени.
* * *
Рассказ о «сибирской махновщине» был бы неполным, если ограничиться только портретами «антисоветских бандитов». Некоторые атаманы-анархисты, такие как батька Нестор Каландаришвили, погибли, защищая советскую власть, и посмертно стали официальными героями гражданской войны. В 1974 году на киностудии «Грузия-фильм» даже был снят фильм о судьбе Нестора Каландаришвили под названием «Сибирский дед».
Нестор Александрович Каландаришвили родился в 1876 году в деревне Шемокмеди Кутаисской губернии, в многодетной и небогатой дворянской семье. Юность Нестора была типична для молодежи из обедневшего дворянства — гимназия, Тифлисская учительская семинария. Во время обучения Нестор начал интересоваться революционной литературой, вступил в тифлисскую организацию эсеров. В 1903 году он был исключен из семинарии за распространение революционной литературы. Далее была жизнь обывателя, конторщика и представителя частной торговой фирмы в Батуми. Нестор завел семью, вскоре у него появились две дочери.
Но эта размеренная жизнь была только видимостью, она не могла удовлетворить молодого бунтаря. В 1903 году Нестор начал посещать тайные эсеровские военные курсы, в 1904-м вступил в партию грузинских социалистов-федералистов, через год участвовал в вооруженном восстании в Батуми. В баррикадных боях Батумского восстания (ноябрь 1905 года) Нестор командовал рабочей дружиной.
Затем, в 1906 году, Нестор стал членом организации анархистов, перешел на нелегальное положение. В это время он часто уходил в горы, пытаясь организовать партизанскую войну против царизма. Небольшая группа анархистов, которой руководил Каландаришвили, совершила ряд террористических актов и экспроприаций, нападала на жандармерию. Он неоднократно арестовывался, совершил не один побег.
В 1907 году Нестор уехал из Грузии, бросил жену и дочерей и занялся анархистской «работой» в Киеве и Крыму. Затем, спасаясь от преследования, он решил эмигрировать в Японию. Но по пути на восток он надолго задержался в Иркутске. Здесь Каландаришвили влюбился в свою землячку — грузинку Кристину Мкервали, с которой стал жить гражданским браком. Так как свадьбы не состоялось, Нестор говорил знакомым, что Кристина его родная сестра. В это время он играл в местной театральной труппе, зарабатывал на жизнь фотографией и в то же время не порывал связь с анархистским подпольем и с кавказскими уголовными элементами.
В Иркутске Каландаришвили познакомился с местным анархистским вожаком Александром Буйских. На шахтах Черембасса, где работал Буйских, было много грузин и осетин — бывших участников революции, бойцов повстанческих «Красных сотен». Большинство из них склонялось к идеологии анархизма. Каландаришвили, встречаясь с земляками, стремился создать новую боевую группу, намереваясь убить иркутского генерал-губернатора. Но с 1910 по 1913 год его преследовали аресты и постоянная слежка, закончившиеся каторгой.
