«Глубокоуважаемый Владимир Павлович!
Прилагаю при сем № филадельфийской газеты, в которой описан опыт телеграфирования на 262 мили. Такие опыты были повторены по сообщению той же газеты во время яхтенных гонок на американский кубок близ Нью-Йорка, причем телеграммы о ходе гонок передавались на упоминаемую здесь станцию с парохода, снабженного беспроволочным телеграфом этой же компании и крейсировавшего вблизи гонок.
Очень желательно было бы иметь карту, на которой были бы указаны эти местности и повторялись сообщения газеты, если это возможно…
Искренне уважающий Вас и преданный Вам
А. Попов.
24 ноября 1901 года
С.-Петербург».
Достижения русских пионеров-радистов привлекли к себе внимание всего мира. Это нашло яркое отражение на очередном IV Международном электротехническом конгрессе, состоявшемся во время Всемирной выставки в Париже в августе 1900 года, которую посетил Попов во время второй заграничной командировки.
Выставка и конгресс доставили Попову новые лавры. По дороге в Париж он некоторое время пробыл в Германии, о чем имеются сведения в его докладной записке Морскому техническому комитету о поездке за границу[687].
В связи с этой поездкой Попов имел одно важное поручение. К тому времени значение нового средства связи по достоинству оценили не только те, кто в нем остро нуждался, в первую очередь флот, но и предприниматели, которые сразу же поняли, какие выгоды сулит производство радиоаппаратуры. Немецкая фирма «Шеффер и К0», находившаяся во Франкфуртена-Майне, зная, что в России производство такой аппаратуры не налажено, обратилась в Морское министерство с предложением поставлять приборы для телеграфирования без проводов. Главный морской штаб направил это предложение техническому комитету[688]. Там, видимо, были достаточно осведомлены, что делается за рубежом. В своем ответе[689] председатель комитета отметил, что о продукции фирмы Шеффера в компетентных технических журналах нет никаких данных, но в прессе появлялись некоторые известия об успешных опытах, произведенных этой фирмой, причем указывалось на оригинальность применяемых приборов.
Шеффер запрашивал за свои аппараты примерно такую же цену, в какую обходились поставляемые морскому ведомству аппараты Дюкрете. «Имея в виду категоричность предложения» Шеффера, Морской технический комитет счел полезным поручить ознакомиться с продукцией этой фирмы Попову, собиравшемуся в Париж, и морскому атташе, или, как тогда говорили, агенту, в Берлине, что они и выполнили.
В соответствующей докладной записке Попов сообщил, что он посетил фирму Шеффера и ознакомился с ее продукцией. Попов нашел, что она в основном действительно оригинальна, но все, что он видел, «носит характер незаконченной и неразработанной системы», так как предприятие Шеффера находится лишь на начальной ступени своего развития. «Опыты, которыми изобретатель желал показать пригодность его системы, — отмечал Попов, — хотя и доказывали возможность телеграфирования, но из них нельзя было заключить о чувствительности приборов, от которых зависит, по словам изобретателя, дальность телеграфирования, они имели весьма удовлетворительные результаты на больших расстояниях, но по принципу устройства приемника Шеффера можно думать, что хорошо построенные приборы его не могут работать продолжительное время с одинаковой чувствительностью»[690].
Большой интерес представляет упоминание Попова о его второй встрече с Адольфом Слаби, который вполне разделял его мнение о ненадежности приемника Шеффера. Предложение последнего, указывал Попов, неприемлемо еще и потому, что его аппараты приспособлены только для приема на слух, и поэтому его фирма не производит телеграфных аппаратов, как не изготовляет она и индукционных катушек, то есть всех тех приборов, которые необходимы для успешного телеграфирования без проводов. По всем этим причинам Попов считал преждевременным пользоваться услугами Шеффера.
Установившиеся дружеские отношения между Поповым и Слаби содействовали тому, что Попов мог подробно ознакомиться с делом телеграфирования без проводов в Германии, проводившемся под главным руководством Слаби. Попов с удовлетворением отмечал: «Мне отвечали на все вопросы, предлагаемые мной, и ни из чего не делали секретов».
Главной фирмой, занявшейся в Германии изготовлением радиоаппаратуры, была AEG (Allgemeine Elektrizitats Gesellschaft), пригласившая к себе в качестве инженера помощника Слаби — графа фон Арко. Фирма построила специальный цех, выпускавший аппараты, вошедшие в широкую практику под названием системы Слаби — Арко. По заказу немецкого морского ведомства фирма AEG изготовила несколько аппаратов для судов германского флота; на основании результатов успешного испытания их было принято решение о радиофикации флота, и фирма начала спешно выполнять заказы.
Все это Попов узнал от Слаби. По его рекомендации, а также благодаря содействию главного инженера AEG, известного русского электротехника М. О. Доливо-Добровольского — с ним Попов был давно знаком, они вместе ездили в Чикаго, — Попов имел возможность ознакомиться не только с продукцией фирмы, но и с технологией производства аппаратуры. Ему была показана фотография передвижной станции беспроволочного телеграфа, отправленной на Дальний Восток (Германия и ряд других государств Запада были тогда вместе с Россией участниками интервенции в Китае). Высоко оценивая работу немецких радистов, Попов, однако, отмечал: «По существу приборы проф. Слаби сходны с нашими, отличаются только некоторыми деталями».
Во время пребывания во Франции Попов подробно ознакомился, как он это делал и в Германии, с постановкой дела телеграфии без проводов во французском флоте, аппаратуру для которого изготовлял Эжен Дюкрете. Испытаниями приборов занимался лейтенант Тиссо, который внес в них и свои конструктивные улучшения. На выставке были экспонированы аппараты с надписью Popoff — Ducretet — Tisso. Как писал Попов в докладной записке председателю Морского технического комитета, до последнего времени французское правительство не делало секретов из опытов телеграфии без проводов. Поэтому Попову удалось узнать, что к весне 1900 года во Франции работали уже несколько радиостанций. В присутствии Попова Дюкрете сдал еще две станции, предназначенные для судов, отправляющихся в Китай. Все виденное Поповым убедило его в том, что «наши приборы до сих пор были тождественны с приборами французского флота»[691].
