– Ну а какая же еще? А вы что, действительно не знали?
– Вы уверены в том, что говорите? Вы ничего не путаете? Арина говорила с таким напором, что Жанна даже немного испугалась.
– Почему вы на меня так смотрите? Это не я придумала. Это все знают. Она и ко мне подкатывалась, пока не поняла, что я с Сергеем…
– Так она не с Кондратовичем? Боже мой, но это же все меняет.
– А при чем здесь Кондратович? – пришел черед Жанны удивляться.
– Я видела их несколько раз вместе. В уединенных местах. Около швейцарского шале. И к тому же поздно вечером. Вот я и решила…
– Нет, они не любовники, это точно. Я знаю женщину из комиссии, с которой Кирани встречалась все последнее время. А что это меняет? – Жанна по-прежнему не могла понять реакции Арины.
– Жанна, я ничего не могу вам сейчас объяснить, но я теперь уверена, что мы сможем помочь Сергею. Извините, я должна позвонить. Я вам потом все объясню.
Жанна пошла на работу, а Арина набрала телефон Боннара. К ее радости, тот ответил сразу же. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить Боннара встретиться с ней немедленно. Тот сначала отнекивался, ссылаясь на неотложные дела. Тогда Арина заявила, что ей ничего не остается, как обратиться в полицию, поскольку она обладает информацией, представляющей интерес для следствия по делу Сергея Волоченкова. Боннар фыркнул, обозвал ее шантажисткой, но все же согласился подъехать в ресторан «Вье Буа», как Арина и предлагала с самого начала.
– Но учтите, если вся ваша информация – мыльный пузырь и ничего более, вы заплатите за мой обед, – пошутил он на прощанье.
До встречи с Боннаром оставался всего час, и Арина развила бешеную деятельность. Прежде всего, она позвонила Олегу и узнала рабочий и домашний телефоны Багрова, генконсула в Читтагонге. Это было самой простой из задач, которые стояли перед ней. Разница во времени между Женевой и Даккой была не такая уж большая – четыре часа. В Женеве было одиннадцать, значит, в Дакке – около трех, и Арина надеялась застать Багрова на работе. Она набрала телефон Генерального консульства. Ей повезло, и секретарь сразу же переключила телефон на Николая Борисовича.
– Арина, здравствуйте, рад вас слышать. – Багров, казалось, совсем не удивился ее звонку. – Как вы долетели? Все в порядке?
– Да, все хорошо, долетели нормально. Я звоню, чтобы уточнить у вас кое-что. Помните, вы рассказывали о стажере, с которым работали в вашу первую командировку. Тот, который бугенвиллию посадил около здания?
– Да, помню, вот только фамилию запамятовал, – все так же невозмутимо ответил Николай Борисович.
– А его фамилия, случайно, не Кондратович? – Арина затаила дыхание.
– Нет, но вы почти попали в точку. Кондратов, вот какая у него фамилия. Очень похожая, вот я и вспомнил.
– А звали Геннадием? – Арина уже не сомневалась в ответе.
– Да, Гена. А вы его тоже знаете? – на сей раз в голосе генконсула прозвучало легкое удивление.
– Думаю, что да. Спасибо, Николай Борисович. Вы мне очень помогли. Большой привет Зинаиде Валентиновне. Мы обязательно позвоним на днях, и я все объясню. А сейчас я должна бежать. Извините, спасибо еще раз.
После разговора с Багровым Арина почти бегом отправилась к тому отдаленному участку парка, где находилось швейцарское шале. Именно там она несколько раз видела Лейлу Кирани и Геннадия Кондратовича. Теперь, узнав, что они не любовники, а скорее всего сообщники, она надеялась понять, что они могли там делать. Встречаться, чтобы обсудить что-то? Возможно. Но маловероятно. Кто-то мог увидеть их там вместе. Оставлять друг для друга какую-то информацию? Более вероятно. Переписка по электронной почте – дело довольно рискованное. Особенно в такой организации, как их комиссия. Арина точно знала, что в группе компьютерной поддержки работал специалист, в чью задачу входил контроль электронной почты сотрудников.
Подойдя к шале, Арина внимательно осмотрела его.
Оно все было расписано белыми, зелеными и оранжевыми красками. На черном фоне это смотрелось очень живописно. Чего там только не было: масса кружочков, цветочков, сердечек. Были и композиции из этих фигур – и все разные. Арина решила, что надо будет посоветовать Вере не просто водить туристические группы к дому, а давать им задания. Например, определить различия в похожих на первый взгляд композициях. Или найти масонский знак, а он там был. Или отыскать религиозную символику, она тоже имелась. Были и масти карт – трефы, пики, черви.
Арина подошла ко входу в шале, расположенному сзади. Сюда же выходили два окна, закрывавшиеся деревянными ставнями. Сейчас они были открыты.
Арина закрыла одну из ставен и посмотрела на стену за ней. Ничего, только белый орнамент, похожий на детский рисунок. Закрыла другую – тоже ничего интересного. Но когда она подошла ко второму окну и заглянула за правую ставню, увидела, что на деревянной стене виднеются какие-то разводы. Она сразу же вспомнила школьную доску: когда она писала на ней мелом, а потом хотела стереть, но тряпка или губка были недостаточно мокрыми, то оставались именно такие разводы. Было ясно, что здесь тоже было что-то написано, а потом стерто. Вряд ли послания были длинными. Деревянная стена за ставнями могла сослужить хорошую службу тому, кто захотел бы оставить краткое послание. Достаточно сделать запись, а потом позвонить нужному человеку и сказать какую-то нейтральную фразу, означавшую, что послание оставлено. Вот и все. А тот, кому оно предназначается, прочитав, сотрет написанное. Просто и эффективно. Скорее всего, Кондратович оставлял здесь информацию для Кирани о том, где, когда и на каком корабле состоится отправка очередной партии беженцев.
Внутрь шале Арина заходить не стала: еще совсем недавно, в поисках тайника, она перерыла все земляные полы в доме. От одного воспоминания об этом ее передернуло.
Когда она, запыхавшись, влетела в зал ресторана, Боннар уже сидел за столиком в углу небольшого зала. Он демонстративно посмотрел на часы: Арина опоздала на десять минут. Но задатки джентльмена все-таки перевесили в нем прокурорские замашки, поэтому замечаний делать не стал, а, наоборот, вежливо улыбнулся, встал из-за стола и придвинул Арине стул.
– Madame Rodionov! Comment allez-vous? Vous avez l’air fatigué et vous avez maigri![25] – он сочувственно посмотрел на Арину.
– Ca va très bien, monsieur Bonnard, merci, et vous?[26] – Арина ответила стандартной фразой, вовсе не горя желанием обсуждать с Боннаром детали своего самочувствия.
Боннар погрузился в тщательное изучение меню, всем своим видом показывая, что он обиделся.
– Надеюсь, готовят здесь не студенты школы? – Он сурово посмотрел на Арину.
