– Ты помнишь, капитан в Читтагонге говорил о том, что слышал разговор своего знакомого с кем-то из России? – выслушав ее, спросил муж.
– Да, Сухов говорил о своем знакомом капитане сухогруза.
– Вот, вот. Ему еще их беседа показалась подозрительной. Они об одеялах говорили…
– Помню, конечно, это же я тебе все рассказывала. А что?
– Но этот твой Сухов считал, что сообщник – если, конечно, они обсуждали вывоз людей, – звонил из Москвы. А твой Сергей, не был ли он в это время в Москве? Ты не знаешь?
Арина знала, что Сергей в последний год регулярно бывал в Москве. Предвидя окончание контракта в комиссии, он ездил зондировать возможности найти работу. Но ей не хотелось признаваться в этом мужу.
– Мало ли мужчин, которые могли звонить из Москвы? Почему это обязательно должен был Сергей?
– Я не говорю, что это он. Просто так вспомнилось. Но ты все-таки еще раз все взвесь и продумай, прежде чем лезть на рожон, защищая его. Эта твоя Жанна влюблена. Естественно, она не может поверить в то, что Волоченков виновен. Послушай, уже двенадцать, ты собираешься сегодня ложиться или нет? Ты как хочешь, а я тушу свет.
Олег снял очки, закрыл книгу и выключил лампу. Арина тоже легла в постель, но заснуть ей никак не удавалось. В голове возникали то отрывки из сегодняшнего рассказа Жанны, то вспоминались какие-то моменты их поездки в Бангладеш. И чем сильнее она старалась ни о чем не думать, тем невыносимее становился крутёж мыслей в голове. Кончилось дело, как это все чаще случалось в последнее время, снотворным. Но даже во сне события последних недель не отпускали. Арине снилось, что она по-прежнему в Бангладеш, в каком-то тропическом лесу, по которому они с трудом продираются. Дорогу прокладывает мужчина. Когда он оборачивается, она видит, что сопровождает ее не Олег, а Сергей. Наконец они останавливаются передохнуть, и она пытается узнать у него, что они здесь делают. Сергей вдруг прижимает палец к губам и жестом предлагает ей следовать за ней. Они поднимаются на небольшое возвышение, откуда открывается вид на простирающееся впереди поле, покрытое белой, выжженной на солнце травой. По нему пробирается какая-то фигура, явно пытающаяся прятаться за редкими кустами, растущими там. «А, мы на охоте!» – понимает Арина. Сергей протягивает ей бинокль, она прилаживает его к своим глазам. Долго не может ничего разглядеть кроме колышущейся травы, и вдруг прямо перед ней возникает лицо Лейлы Кирани. И так близко, так четко, что ей видны даже капельки пота на ее лбу.
Глава четырнадцатая. Шато Вье Буа
Приехав на работу на следующий день, Арина первым делом попыталась встретиться с Батлером. Но у него с утра было заседание в каком-то другом месте, и его ожидали не раньше, чем к одиннадцати. Арина отправилась на виллу Бокаж, где находился кабинет Жанны, надеясь выяснить у нее, когда Сергей в этом году был в Москве. Но рабочий кабинет Жанны был закрыт на ключ. Тогда Арина поднялась на второй этаж и постучалась в кабинет Кондратовича, решив, что тот может знать, где Жанна. Услышав «войдите!», Арина вошла в комнату.
– А… Из дальних странствий возвратясь… – Кондратович поднялся из-за стола и пошел ей навстречу, радостно улыбаясь. – Ну как вы съездили? Рассказывайте.
Арина вкратце рассказала о впечатлениях от Дакки, о том, как они застряли в Кхулне из-за наводнения, и упомянула о поездке в Читтагонг.
– А на пляж в Кокс-Базар съездили? Это я, доложу вам, уникальное место. Самый длинный пляж в мире, – в голосе Кондратовича слышался неподдельный энтузиазм.
– Геннадий, а вы что, там были?
Кондратович замотал головой.
– Нет, куда мне, кадровику. Меня в Бангладеш не посылают. Но рассказывали те, кто там бывал. Да и по телевизору я как-то передачу видел.
– Геннадий, я Жанну разыскиваю. Вы не знаете, где она.
– Конечно, знаю. Она в ресторане «Вье Буа»[24], рядом с ООН, пошла договариваться насчет банкета.
Оказывается, на днях исполнялось десять лет со дня со здания комиссии. Батлер решил организовать торжественный ужин в этом ресторане. Поскольку Сильвия до сих пор не вернулась из Перу, он попросил Жанну заняться подготовкой этого мероприятия.
Поблагодарив Кондратовича, Арина уже собиралась выходить из кабинета, когда вдруг увидела бугенвиллию, стоявшую в эркере позади рабочего стола Кондратовича.
– Какая у вас бугенвиллия красивая. И цвет удивительный. Даже в Бангладеш я не много таких видела. Все больше розовые или белые, а вот такой малиновый – это редкость.
Ресторан «Вье Буа» находился рядом с основным входом в ООН. Идти туда от виллы Бокаж было не больше пяти минут. Само здание ресторана было построено тогда же, когда и соседняя с ним вилла Ариана, в конце девятнадцатого века. Это было небольшое одноэтажное здание в классическом стиле. А рядом с ним располагалось несколько современных зданий частной школы, готовящей специалистов для гостиничного бизнеса и поваров. Будущие кулинары не только помогали на кухне ресторана, но и обслуживали посетителей.
Арина застала Жанну в холле ресторана, где она ждала администратора, чтобы обсудить с ним меню. Арине удалось выяснить, что в январе, когда, по словам Сухова, состоялся тот телефонный разговор, Сергей несколько недель провел в Москве. Арина не хотела объяснять Жанне, зачем ей понадобились эти сведения: зачем еще больше расстраивать женщину. К счастью, пришел менеджер ресторана, и они занялись уточнением деталей ужина. Арина подождала, пока беседа закончится, и они вместе с Жанной вышли во двор ресторана.
Арина, много раз проходившая мимо здания ресторана, никогда раньше не обращала внимания на скульптуру, украшавшую клумбу в центре двора. Это была скорее скульптурная группа. Она изображала двух обнаженных девушек, стоящих рядом друг с другом. Арина впервые увидела не только то, что они стоят не просто близко друг от друга, но касаются друг друга телами. Положение их рук показалось ей тоже довольно странным. Арина обошла вокруг скульптуры: так и есть – одна из девушек обнимает другую за талию, а другая положила по друге руку на плечо.
– Знаете, что это? – Увидев, что Арина рассматривает группу, Жанна задержала шаг.
– Нет. Здесь вроде бы нет никакой подписи.
– «Лесбиянки».
– Надо же… Мне тоже их жесты показались двусмысленными. Но здесь нет никакой подписи. И не мог же скульптор действительно дать такое название. – Арина еще раз обошла группу, ища подпись.
– Не знаю, но так эту скульптуру называют в Женеве. А в комиссии ее прозвали по-другому.
– Как?
– Лейла с подругой. – Жанна смущенно посмотрела на Арину.
– Какая Лейла? Кирани? – Арина замерла на месте.
