Со слезами на глазах и перекошенным от боли лицом выхожу в приемную. На стуле сидит завсклад. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но, увидев мою гримасу, видимо решает, что я не в настроении, встает и уходит.
На лестнице мне встречается Снегурочка. Та самая, с Нового Года. Без нее теперь не проходит ни одна наша корпоративная вечеринка. Коллектив ее очень любит и жалеет. Она и ведущая, и тамада, и заводила. Снегурочка сегодня в строгом темном костюме, который вполне соответствует важности момента. Правда, на ногах – кеды. Она рада меня видеть, и дает понять это, улыбаясь во всю ширь, так что мне становятся видны ее загорелые гланды. Один из передних зубов в ее необъятной пасти отсутствует. Наверное, у этой престарелой травести нет денег на ортопеда, а может она не вставляет его, специально, готовясь к какой-нибудь новой для себя роли, Бабы Яги, например.
Я спускаюсь в зал. В последнее время после открытия нескольких гипермаркетов, в нашем магазине дела шли совсем плохо. Мы не стали дожидаться полного краха и в срочном порядке переоборудовали его под ресторан. Сегодня мы испытаем на себе его кулинарные возможности, а завтра должно состояться официальное открытие. Мне жаль тех огромных денег, которые мы потратили на рекламу этого события. Правда, Дальтоник настроен оптимистически. Он утверждает, что мы отобьем капусту в течение одной недели.
А вот и он – легок на помине. Рядом девушка юркая и очкастая. Я останавливаюсь в дверях и изучаю новую пассию моего партнера. Она моложе нас лет на пятнадцать. Чувствуется наличие интеллекта и темперамента.
Меня замечает кто-то из гостей, все оборачиваются. Я начинаю здороваться с приглашенными, потом занимаю отведенное мне место. Справа садится Чебоксаров, слева пустой стул. Я не собираюсь звонить жене. Только нервы тратить. Она любит опаздывать и обращать на себя внимание. Чебоксаров знакомит меня со своей дамой. Та застенчиво опускает глаза долу и лупает ими на скатерть через толстые линзы. Она красива.
Постепенно веселье начинается. Что-то орет Шамрук с другого конца стола, разбивается тарелка, мелькает Аркашка, оставляя за собой шлейф дорогого французского одеколона. Прибывает глава районной администрации со свитой. Естественно без подарков. Они вяло жмут наши с Дальтоником натруженные руки и говорят какие-то слова, хищно поглядывая на уставленный яствами стол. Все. Можно начинать. Если не считать стул рядом со мной, свободных мест нет. Народу битком.
Торжественную часть открывает Петровна. Она это любит. Вначале радетельница за всеобщее благополучие хвалит нас, своих директоров, потом произносит панегирики в адрес районного руководства и, наконец, сообщает, что и весь коллектив в общем-то неплох. После вступительного слова, она зачитывает приказы, вручает конверты и грамоты.
Под бравурную музыку влетает беззубая Снегурочка. Кружась в лихом танце она умудряется произносить какие-то красивые слова и полностью завладевает вниманием аудитории.
Колька наклоняет голову и шепчет в ухо:
– Сильно заметно?
– Что?
– Разница.
– Какая?
– В возрасте.
Наконец я понимаю о чем речь. Я даже знаю, какой ответ ему хочется услышать.
– Ну, за ее папашу ты не сканаешь. Слишком юн. А вот за молодого, только что из института, учителя литературы, соблазнившего отличницу, вполне возможно.
Дальтоник злится. Морда наливается кровью.
– Шучу, шучу, – успокаиваю его я. – Классная деваха, – шепчу как можно тише и поднимаю вверх большой палец правой руки.
Колька сияет. Честное слово, как ребенок!
Во время краткой речи, которую произносит глава администрации, в моем кармане предательски звонит телефон. Я быстро переключаю его на бесшумный режим и, опустив руку под стол, мельком смотрю на дисплей. Звонок из дома.
После начальства нас начинают поздравлять друзья и партнеры. Шамрук дарит картину метр на два, на которой изображены два обнаженных тела в полете, и смахивает скупую слезу во время торжественного тоста. Наконец распорядительница бала объявляет перекур.
Я закуриваю на ходу и поднимаюсь к себе, чтобы позвонить домой.
– Что случилось? – спрашиваю я жену.
– Мне не здоровится.
– Простыла?
– Нет, какое-то недомогание.
– Ты не придешь что ли?
– Зачем я вам буду портить праздник своим кислым видом.
– Ну не знаю, если полегчает, подъезжай. Я пошлю за тобой машину. Тебя тут все ждут.
В это время открывается дверь и в нее опять просовывается голова заведующего складом. Я машу ему рукой, чтобы он вошел.
– Вряд ли я приеду, – говорит жена.
– Хорошо, я до конца задерживаться не буду. Принесу чего-нибудь. Посидим вместе. Пока.
Кладовщик заходит и скромно садится на один из стульев. Лицо у него в розовых пятнах. Он видимо слегка выпил.
– Постой, – говорит Ольга. – Я беременна.
Последнее слово – это просто звуки. Бессмысленные. Интересно, что они означают?
– Ты что, оглох? Я говорю, что беременна.
– Откуда ты знаешь? – задаю идиотский вопрос.
Жена раздраженно смеется.
– Я имею ввиду, это точно?
– Я, между прочим, врач.
Я закрываю трубку рукой, извиняюсь перед парнем и прошу, чтобы он вышел.
Он не расстраивается и не обижается, просто встает и уходит.
– Что будем делать? – одновременно спрашиваем мы друг у друга.
– Не знаю, – опять синхронно говорим мы.
В который раз дверь нараспашку. Забегает Лариса в полуобморочном состоянии. Проходной двор какой-то.
– Губернатор приехал! – кричит она.
– Ты, почему без стука? – злюсь я.
– Так ведь губернатор приехал!!!
– Мне похер, – говорю я. – Мне некогда.
Лариса открывает и закрывает рот, но звуков нет. Глаза могут выпасть на паркет.
– Иди, иди, давай. Встречай гостей. Заодно подумай, – советует жена и прерывает связь.
Сбивая с ног кладовщика, мы с Ларисой спускаемся в зал. Там царит полный хаос. Глава районной администрации со свитой находятся в состоянии шока. Макарыч тщетно старается пробиться к столу через плотное кольцо окруживших его гостей. Чебоксаров снисходительно улыбается и пыжится перед своей девушкой. Все торчат от нашей крутизны.
Следом за губернатором протискивается плотный мужчина лет пятидесяти. Он потеет, вытирает пот со лба и таращит глаза. Его лицо кажется мне знакомым.
– Хочу представить вам будущего председателя правительства области, – указывает на него Макарыч. Это крепкий хозяйственник, как говорится, отличный семьянин, бывший директор областных электросетей. Его кадидатура уже утверждена, – Макарыч загадочно поднимает вверх указательный палец.
