– Так ведь: десять лет!
– Вот послушай. Там есть одна такая, Смирнова. Знаешь?
– Знаю.
– Я ее увольнять собирался. Готовил статью. А она – в декрет. Черт знает от кого! Мы ей выплатили?
– Выплатили. Но, соцстрах возместил.
– Ну и что. Я ее если увижу – ухо откушу, столько она мне нервов попортила. А ты говоришь – премия.
– Так ведь – десять лет.
– Хорошо. Всем декретникам премию за твой счет.
– Почему за мой?
– А почему за мой?
– Не за ваш, а за счет фирмы.
– А фирма-то чья? Моя! Моя и Чебоксарова!!! Петровна, забудь про распределения. Мы не бюджетники. Мы частная контора. Петровна уходит, поджав губы.
Она хороший бухгалтер. И очень хороший человек только растленный групповым извращенным социализмом.
Насладиться одиночеством мне удается не более пяти минут. В дверную щель просовывается голова нашего нового заведующего складом, которого мы приняли вместо Кирилла. Мы долго отбирали кандидатуры и остановились на этом парне, потому что за него поручилась двоюродная сестра Петровны, чьим зятем он и является. Он таджик, или киргиз, а может даже узбек. Я уже не помню.
– Можно? – застенчиво спрашивает новый завсклад.
– Секунду. Позови Ларису.
Голова кладовщика исчезает, появляется Лариса.
– Закрой дверь и подойди.
– Как его зовут? – шепчу я ей на ушко.
– Кого?
– Кладовщика.
– Дебильнур
– Дебильнур?
– Да.
– Дебильнур, Дебильнур. Все время забываю. Неудобно. Пусть зайдет.
Заходит Дебильнур, на нем пожилой костюм и красный галстук. Наверное, уже прибыл на праздник. Я смотрю на часы. Все верно. Скоро начнем.
– Сергей Леонидович, – начинает он, переминаясь с ноги на ногу, – у меня к вам нет никакого дела. Просто я хочу сказать… Извините, я волнуюсь.
Я не перебиваю его, даю возможность поволноваться. Пауза затягивается. Наконец, собравшись с мыслями, он продолжает:
– Вы знаете, когда я сюда приехал… У меня жена русская…
Говорит он почти без акцента, но с трудом. Лоб изрешетили глубокие морщины. Вроде поймал мысль. Открывает рот. В это время дверь распахивается настежь, стукаясь ручкой о стену. Врывается Лариса. У нее глаза квадратные, в уголках рта пена.
– Губернатор на проводе!!! – истерично орет она.
Дебильнур пугается, я тоже.
– Губернатор?
– Да, приемная. Просят соединить с вами.
– Ну, так соединяй.
Лариса уходит, перепуганный кладовщик тоже. Они закрывают дверь.
Звонит телефон. Я поднимаю трубку, медленно и осторожно, как снимают крышку с кипящей кастрюли. Я наслаждаюсь моментом.
– Сергей Леонидович? – спрашивает женский голос.
– Да.
– Соединяю с губернатором, – в ее голосе чудятся знакомые нотки.
Играет музыка. Потом щелчок, потом мужской голос:
– Алло.
– Привет, Макарыч!! – ору я.
– Салют, сосед.
– Как здоровье?
– Здоровье в порядке, спасибо зарядке.
Я не разговаривал с Макарычем с февраля месяца, с того самого момента, когда он неожиданно для всех выдвинул свою кандидатуру на выборах и исчез из дома.
– Поздравляю тебя с избранием, – искренне говорю я.
– А что ж ты сам не позвонил?
– Я звонил раз сто, но разве через твоих московских горилл пробьешься? А дома тебя нет.
– Да, охрана у меня серьезная. Неудобств масса.
– Слушай, а эта твоя секретарша, та девушка, о которой я думаю?
– Да.
– То-то голос знакомый. А чего ж она так официально со мной?
– В приемной люди.
Повисает пауза. Я не знаю, что еще сказать.
– А у нас сегодня с Дальтоником юбилей – десять лет фирме.
– Поздравляю. Только твой друг мне не нравится.
– Приезжай. Посидим.
– У меня регламент. Теперь мой визит немалых денег стоит, я уж не говорю про подпись. Шучу, конечно.
– Извините.
– Попробую заскочить минут на двадцать.
– Будем ждать.
– А ведь ты меня обманул.
– Когда? – пугаюсь я.
– Подсунул не тот диск.
– Каюсь.
– Спасибо тебе за это. Был такой момент, когда Москва колебалась, кого поддержать: старого кадра, или стоящих за мной людей. Сам понимаешь, у противников денег – то побольше, чувствуем, что начинаем проигрывать. А тут как раз в прессе и в интернете начался скандал о закулисных махинациях Пичугина и руководства области, мы вытащили его на телевидение, а дальше дело техники. Я сразу понял, что это твоя работа.
– До сих пор не возьму в толк, как ты решился?
– Ребята из Москвы продвинули. Неожиданно все получилось. Как-нибудь в общих чертах расскажу. В деталях не имею права.
– Ну, ты его посадишь?
– Вряд ли.
– Он же урод.
– Согласен. Но, я обещал. Одним из условий было то, что его никто не тронет. Да и потом, его нет в области, уже свалил.
– Плохо.
– Знаешь, я теперь немного жалею, что ввязался во все это. Раньше Макар водку лакал, а ныне Макар в воеводы попал. Политика говно, – он отвлекся от меня и кому-то что-то сказал. Потом опять вернулся. – Рад был слышать.
– Спасибо за звонок.
– Пока.
Я кладу трубку.
Минут через пять после стука в дверь заходит Лариса.
– Ну, как? – спрашивает она.
– В плане?
– Все нормально?
– Все отлично. Возможно, нас заедет поздравить губернатор.
С дикими воплями Лариса бросается по лестнице делиться этой сногсшибательной новостью со своими товарками. Опять звонок. Это Полупан.
– Сколько лет, сколько зим! – радуюсь я. – А мы тебя совсем заждались. Тут в сейфе для тебя один конвертик завалялся.
– Какой конвертик?
– Помощь милиции.
– Да брось ты. Это я по пьяни. Не надо мне ничего.
– Хочешь сказать, что ты честный мент?
– Да. Только я этого стыжусь. Ты пожалуйста никому не говори. Не правильно поймут.
Я смотрю в окно и вижу, что Дальтоник уже приехал, его сверкающий «мерседес» припаркован под фонарем. Пора идти в зал. Почему-то задерживается жена. Я приглашаю Полупана на банкет, поправляю костюм подхожу к зеркалу, придирчиво рассматриваю свою помолодевшую за последнее время физиономию. Из носа выбился длинный черный волос. Непорядок. Как-то мы его с моим парикмахером проглядели. Я засовываю его, как можно глубже. Благо у меня тонкие пальцы. Вроде бы теперь все в норме. Я отхожу от зеркала, потом возвращаюсь и принимаюсь вытаскивать волос обратно. На это занятие времени уходит гораздо больше. Чувствуя неминуемую кончину, волос прячется, теряясь в слизистой. Наконец подлец пойман. Я цепляю его ногтями и с силой вырываю. Боль жуткая. Из глаз текут слезы. Впопыхах я ухватил целый пучок.
