Прошло два дня.
Олег Витальевич перебрался в Улан-Батор, чтобы утрясти вопросы, связанные с нашим отъездом. Проблема заключалась в том, что я прибыла в Монголию нелегально, без единой бумажки. Скандал удалось замять только после того, как к процессу подключились сотрудники российского посольства.
Димку отправили в Москву под надежным конвоем. Как оказалось, оформить депортацию преступника было значительно проще, чем законопослушного гражданина. Впрочем, мои документы обещали прислать со дня на день. А пока, в ожидании светлого часа, мы жили в юрте скотоводов, пасших табуны неподалеку от реки с красивым названием Керулен.
Больше всех новая кочевая жизнь понравилась Динке. Она как-то легко и быстро обучилась скакать верхом и целыми днями пропадала в степи. Кто бы сомневался… Пожилая монголка подарила сестре круглую волчью шапку, и Динка снимала ее только перед тем, как лечь спать. Я пыталась напомнить ей о несданной сессии, но Динка нетерпеливо отмахивалась. Хватала шапку, нахлобучивала ее на голову, взлетала на коня – и только ее и видели.
Ничего не поделаешь. Гены.
Мы с Владом сидели на берегу реки и смотрели на воду.
Мои ребра плотно охватывал жесткий корсет, дышать было по-прежнему больно. Но я как-то притерпелась к боли и перестала ее замечать. Меня мучило любопытство.
– Как вы оказались здесь? – спросила я.
Влад пожал плечами:
– Мы потеряли тебя еще в Москве. Ждали у одного подъезда, а ты вышла из другого.
– Через чердак перешла, – объяснила я.
– Это мы поняли, только поздно было. Решили установить дежурство в аэропортах и на вокзалах. Твоя фотография была у каждого милиционера.
– И что? – спросила я. – Меня прозевали?
– Ничего не прозевали, – ответил Влад. – Просто на фотографии ты… как бы сказать…
– Толстая, – договорила я.
– Не толстая, а уютная, – поправил меня Влад. – Кто ж знал, что ты похудеешь на два размера. – И он одобрительно покосился на меня.
Я покраснела от удовольствия.
– В общем, милиционеры тебя просто не узнали. Поэтому вы спокойненько долетели до Читы. А уже оттуда рванули нелегальным рейсом в Монголию. Кстати, ты узнаешь пилота, который вас сюда забросил?
Я отрицательно покачала головой.
– Иди ты! – не поверил Влад. – Что, память отшибло?
– Нет. Просто не хочу подкладывать свинью хорошему человеку.
– Ничего себе хороший человек! Нарушитель границы!
– Ну и что? – возразила я. – Может, ему надо семью кормить! А работы у него нет. Или зарплату не платят, мало ли… От хорошей жизни на такие рейсы не подписываются! В общем, не стану я его закладывать, и все. Даже не проси! – Я поторопилась сменить тему разговора. – Ты лучше скажи, чей носовой платок нашли в твоей квартире?
Влад засмеялся.
– Прикол. Представляешь, твой бывший… – Он запнулся и кашлянул.
– Называй по имени, – посоветовала я.
– Прости, – пробормотал Влад и исправился: – Я хотел сказать, Дмитрий. Они с Лорой постоянно пытались перехватить друг у друга инициативу. Обыск в моем доме учинили люди покойной дамы. А платок твоего… я хотел сказать – Димы, они мне попросту подбросили!
– Чтобы навести подозрение на Димку, – догадалась я.
– Вот именно! Понимаешь, сложилась странная ситуация: Лора обладала кое-какой информацией, зато у Дмитрия было письмо Ибрагима. И еще он похитил Динку, чтобы потребовать у тебя амулет. Лоре не оставалось ничего другого, как заключить с ним мировое соглашение. Но дама все равно не дремала. Помнишь водителя, который вез тебя в центр «Петровский»? Это был человек Лоры. Она попыталась, в свою очередь, украсть тебя вместе с амулетом.
– Ни фига себе! – сказала я.
– Не говори, – поддержал Влад. – Лора с Дмитрием, хотя и договорились о перемирии, все равно старались друг другу насолить. Кстати! Дмитрий прослушивал твой городской телефон! Так он узнал, что ты поехала к бабушке Саши Гагановой.
– И поэтому меня там ждал его человек, – догадалась я.
Влад кивнул. Я нерешительно посмотрела на него и спросила:
– Фингал тебе организовал тоже Димка?
Влад машинально дотронулся до правой скулы, на которой уже не осталось почти никаких следов.
– Конечно! – сказал он. – Хотел, подонок, чтобы ты меня подозревала! И у него почти получилось! – Влад с укоризной взглянул на меня.
Я покраснела:
– Влад! Я же извинилась!
– Все, все! – пошел на попятную мой приятель.
Минуту мы молчали, разглядывая реку. Потом Влад нерешительно спросил:
– Ты догадалась, где гробница?…
– Нет! – твердо ответила я, глядя прямо перед собой.
– Ну и слава богу. Слушай, я тут такое прочитал! Сейчас книгу принесу, подожди минутку.
Он поднялся и не торопясь направился к машине, которую нам любезно предоставили полицейские. Нырнул в салон и вернулся обратно с книжкой. Уселся рядом, раскрыл глянцевую обложку, полистал страницы и начал читать:
– «Пятьсот лет люди старались обходить гробницу хромого Тимура за километр. Ведь надпись на ней предостерегала, что открывший гробницу развяжет самую страшную войну на земле. Советские археологи, стопроцентные прагматики, вошли в мавзолей Тамерлана в 1941 году. Девятнадцатого июня подняли надгробную плиту, едва не задохнувшись от резкого запаха благовоний и смол, а двадцать второго июня Гитлер напал на Советский Союз. Причем известно, что Гитлер колебался до самого последнего дня. В запасе у него был план „Альтона“, отменявший нападение. Еще Нострадамус предупреждал: „Германия не начнет захват, если не потревожат старые кости“. Мистик Гитлер не мог не знать этого катрена, а о вскрытии гробницы сообщили все советские и зарубежные газеты. Гитлер, видимо, решил, что дух монгольского завоевателя теперь на его стороне, и приготовился сорвать банк. Однако он не учел, что защищать Советский Союз, в числе прочих, пойдут и потомки Тамерлана».[5]
Влад опустил книгу на колени и спросил:
– Ну, как?
Я кивнула.
– Впечатляет.
– Заметь: неизвестно, где похоронены величайшие завоеватели! Никто не знает, где гробницы Александра Македонского, Атиллы, о Чингисхане уже не говорю! – Влад помолчал и нерешительно добавил: – Слушай, может, их прячут не только из-за сокровищ? Представляешь, какая война начнется на земле, если отыщут и вскроют гробницу самого Чингисхана!
– Не бойся, не отыщут! – сказала я уверенно.
Влад хотел еще что-то сказать, но тут за спиной послышался дробный топот копыт. Он обернулся и буркнул:
