и дойдем до леса. Тут не далеко метров 100, — зимой по снегу — очень далеко, но ему об этом знать не обязательно. — Мне одной не справиться, а нам нужно укрытие и огонь, понимаешь? Повезло, что упали утром, световой день наш, но к ночи мы должны укрыться. На ногах только ты и я, Александр Юрьевич и Михаил Борисович…. Сам видишь. Наша задача — выжить и спасти их. Нас будут искать…. Часа через три…. Когда мы не прилетим на точку.
— Они все равно мертвы… — прошептал парень бледными губами, — оставить…
Я посмотрела на него долгим взглядом, а потом сделала то, чему меня учили. Врезала ему так, что он не устоял на ногах. Не дожидаясь, пока придет в себя — перевернула на живот и вывернула руку.
— Еще раз что-то подобное скажешь — сломаю руку тебе и оставлю здесь. Понял?
Он хрипло задышал, пытаясь осознать происходящее, а затем быстро закивал, глядя на меня с полным испуга выражением.
— Понял, — пробормотал он, не отводя взгляда от меня.
Я медленно отпустила его руку и помогла ему встать. Павел не посмел больше ничего сказать, только тяжело дышал, всё ещё переваривая случившееся.
— Теперь двигайся, — холодно произнесла я. — Ты — наша главная сила сейчас. Сможем выйти к лесу, сможем развести огонь, и тогда у нас появятся шансы. А пока — слушай меня и не думай о смерти, иначе ты просто ускоришь её приход.
Павел кивнул, и, хоть его лицо оставалось бледным, я видела, что он начал собираться с силами.
Я взяла из вертолета несколько веревок, вытащила из-под завалов лопату и топорик, которые лежали в разбитом ящике позади нас, мысленно возблагодарив все силы, что никому это в голову не прилетело. Нашла большую зажигалку.
— Саш, мы до леса и обратно, за вами. Держи аптечку под рукой. Постараемся максимально быстро.
Мы выпрыгнули из вертолета и пошли к темнеющему лесу. Я правильно определила расстояние −100 метров. К счастью, к нашем невероятному счастью и везению, снега было не так и много, примерно чуть выше колена. На опушке остановилась, прикидывая направление ветра и высматривая самое удобное место для стоянки.
— Что ты хочешь сделать, костер?
— Для начала, Паш, нужно расчистить снег. Диаметром…. Два на два, понял? — мы прошли чуть в глубь леса, и я вручила ему лопату. — Чисти до земли, от этого зависит наша жизнь. Снег бросай по бокам, создавая дополнительную защиту. Понял?
Он побледнел, но спорить не стал, понимая, что я, видимо, знаю, что делать.
Я углубилась в лес, собирая сухой валежник, нижние сухие ветки елок и подтаскивая его к работающему Паше. Валежника нужно было невероятно много, я постоянно пускала в ход топор, а мысли были с теми, кто остался в вертолете.
Когда Паша расчистил небольшой участок, метр на метр, я разложила валежник и максимально быстро разожгла костер — благо дрова были сухими и взялись почти сразу.
— Паша, нам нужно перевести сюда раненых. Им нужно тепло и горячая вода. Пока останавливаемся с раскопками, пошли за ними.
Павел кивнул, все ещё немного ошеломлённый, но теперь уже явно собранный и готовый к действию. Мы начали продвигаться обратно к вертолёту, и я мысленно перечисляла все шаги, которые нам нужно было выполнить, чтобы увеличить шансы на выживание.
— Двигайся осторожно, не торопись, — предупредила я, чувствуя, как ноги утопают в снегу.
Когда мы добрались до вертолета, я снова увидела, что Саша сидит белый, но живой и даже смог выпрямить вывернутую ногу. А вот Михаил лежал почти не шевелясь. Похоже последние силы его покинули.
— Саш, нам нужно идти, родной мой… — я присела перед ним и поцеловала в холодные губы, растирая замершие щеки.
— Миша… похоже все совсем плохо…. Лучик… идите без нас.
— Сейчас как дам по башке, совсем не соображаешь, что говоришь? — в носу защипало, но я сдержала слезы — на морозе это хуже всего. — Паша, что с Михаилом?
— Вроде дышит.
Я поднялась, судорожно соображая. Нам нужны носилки или волокушки. Чехлы! Вертолетные чехлы!
— Саш… я принесла… палку. Нужно сделать тебе шину. Вас двоих нам за раз не дотащить…
Он посмотрел на меня, его взгляд был усталым, но всё ещё полным решимости.
— Делай, — тихо сказал он, сквозь боль. — Но не трать слишком много времени, я смогу дойти, если дашь опору.
Я кивнула, пытаясь успокоиться. Мы с Пашей нашли вертолётные чехлы, которые можно было использовать как импровизированные носилки. Вытащили и положили на них Михаила, я быстро собрала шину для Сашиной ноги, действуя, как меня учил отец. Всё, что я знала о выживании, всплыло на поверхность. Руки работали отдельно от головы, на автомате. Спасибо, мама, папа!
— Паш, мы готовы, помоги выйти! — крикнула я.
Павел был рядом, почти взвалил на себя Сашу и вытащил на улицу.
Мы двигались медленно, шаг за шагом, через этот заснеженный ад, заливаемый ярким солнцем. Каждое движение Саши отдавало болью, и я это знала, чувствовала. Его тяжесть на моём плече становилась всё ощутимее, но он не сдавался, шагал вперёд, стиснув зубы и не проронив ни звука. Паша, хоть и выглядел растерянным и измотанным, тащил Михаила, застревая в снегу, но не останавливался, будто весь его страх и паника растворились в сознании о необходимости выжить.
— Ещё немного, Паш, — крикнула я, поддерживая его. — Нам нужно дойти, мы почти!
Я видела огонь костра впереди. Это было наше спасение, маленькая точка тепла в бескрайнем холоде.
Около костра я почти упала на колени. Саша тяжело осел рядом.
— Это вы сделали? — только и спросил он.
Я фыркнула.
Паша тяжело упал рядом с нами, устроив Михаила на свободном кусочке земли у самого огня.
Отдышавшись несколько минут, я подняла голову.
— Паш, хватит сидеть, давай, разгребай дальше, иначе за ночь отморозим себе…. Все. Нужна площадь два на два, тогда разместимся все.
— Ну ты и сука все-таки…. — выдохнул он, тяжело поднимаясь.
— А то! — ухмыльнулась я, через силу — шевели жопой, кобелек!
