пнул меня ногой в бок, да с такой силой, что я покатилась по полу и ударилась головой о массивное дерево постели. Перед глазами всё закружилось и поплыло, а лоб стал горячим-горячим, отдаваясь резкой болью. Я коснулась кончиками пальцами кожи на границе волос, и тёплая вязкая жидкость открасила их в алый цвет. Меня замутило. Один из турсов схватил меня за плечи и прижал к стене, сильно ударив о неё спиной. Голова отозвалась на это мучительной болью. Я слабо застонала, зажмурила глаза, чтобы не видеть больше происходящего.
— Ты у меня ещё не так заскулишь, блудливая дрянь! — громкий вызывающий голос и звонкий удар по щеке привели меня в чувство. Старший турс бросил ослабевшую жертву в руки сообщника, схватившего меня сзади и приставившего к горлу клинок. Сам он в это время нервно, нетерпеливо раздевался. Меня трясло от ужаса, гнева и отвращения одновременно, я едва могла дышать. Руки сжимались в кулаки, на пальце пылал огненный рубин, и я понимала: скорее умру, нежели дамся в руки хоть одному из ненавистных беспринципных йотунов. Нужно было только набраться смелости и броситься на клинок. Одно резкое точное движение, и пусть делают с моим остывающим телом всё, что душе угодно. Они заполучат мою пылающую грудь, только вырвав из неё сердце! «Раз… — дрожа всё сильнее, считала про себя я, собираясь с силами, — два…»
— Посмотрим, как ты заскулишь, — двери в покои распахнулись с такой силой, что оглушительно врезались в стену, и внутрь с удара ноги влетел один из соратников вторгнувшихся в золотые чертоги йотунов. Он был лишён руки, а из груди торчал кинжал, вошедший в тело по самую рукоять. Со страшным хрипом турс умирал. Я встрепенулась, узнав этот зловеще тихий, вкрадчивый голос, вскинула голову. В дверях, пылая от гнева, стоял Локи, а за ним — ещё двое окровавленных стражников. Воины тяжело дышали, как после трудной затяжной битвы, один из них зажимал рану, но упрямо стоял на ногах. Позади раздавались крики, звуки продолжающегося сражения, пылал огонь. Глаза мои расширились от ужаса, и я даже забыла, что и сама находилась на волосок от гибели. Враг лишь сильнее прижал меня к себе, мешая дышать. Острие клинка натянуло кожу совсем рядом с неистово бьющейся жилкой.
— Двинешься, бог огня, — выпущу девчонке всю кровь до капли! — понизив тон, глухо предупредил турс. Его зловещий спутник скинул на пол снятый верх одежды и вытащил меч из ножен. Я перевела взгляд с великана на супруга, которого, впрочем, я тоже не узнавала в ту минуту, и он пугал меня ничуть не меньше. Весь в крови, он горел безудержной яростью, лицо было перекошено бешенством, и резкие черты его в неверном свете свечей прорисовывались сильнее, делая красивого аса больше похожим на жестокого демона. Грудь его неровно вздымалась, одежда была исполосована вражеским клинком, как и плоть — неглубокими ранами. Взъерошенные волосы в отблеске пламени, казалось, горели настоящим огнём, внушая трепет. Турсы стушевались было, но тут Локи разжал пальцы, и два меча, что он крепко сжимал в руках, с жалобным звоном пали на землю. Йотун, что держал меня, вздрогнул, и острое лезвие прошлось по коже, оставляя длинную лёгкую ссадину. Однако это было так неожиданно и — чего лукавить — больно, что я вскрикнула. — Замолкни!
— Так-то лучше, — подхватил вконец осмелевший глупец, что стоял подле нас и посягал на мою верность Локи. Бог обмана выжидал, лицо его было непоколебимо и сосредоточено. Мне не дано было понять, что творится в его голове, однако я так обессилела, что меня охватило безразличие. Мне стало всё равно, что случится со мной. Моим обидчикам в любом случае не удалось бы покинуть пламенные чертоги живыми. — А теперь ты будешь стоять и смотреть, как твоя женщина станет моей… — вкрадчиво протянул мерзавец, приближаясь ко мне и касаясь лица короткими неловкими пальцами. Я попыталась отвернуться, но снова столкнулась с холодной сталью.
— Это вряд ли, — безжалостно улыбнулся повелитель, и глаза его вспыхнули нечеловеческим огнём вместе с волосами. В тот же миг возникшее из пустоты пламя охватило обоих великанов, позабывших былую спесь и заметавшихся в панике и агонии по покоям. Я вскрикнула от испуга — огонь вспыхнул совсем рядом с моим лицом и волосами, однако он не коснулся меня, даже не опалил жаром. Некоторое время Локи пребывал во власти собственной силы, полностью слившись со своей стихией, жестоко мучавшей и пожиравшей двух вопящих турсов. Однако когда я окончательно лишилась сил и перешла в свободное падение лицом вниз, бог огня ловко преодолел расстояние между нами и поймал моё ослабевшее тело в свои объятия. Пламя слилось с раскалённой медью волос и исчезло, глаза его постепенно стали прежними. Позади догорали остатки самонадеянных йотунов, покои заполнял удушливый и густой запах палёной плоти.
Меня трясло, и я беспомощно рыдала в руках своего господина — слишком сильное напряжение мне довелось пережить, и я его не выдерживала, не справлялась. К тому же, лоб по-прежнему кровоточил, голова кружилась. Локи держал меня бережно, словно боялся ненароком причинить боль, а затем вдруг крепко прижал к своей груди, и я с удивлением ощутила, что он весь дрожит. Несгибаемый, невозмутимый, хладнокровный Локи, не ведающий жалости и сострадания, обнимал меня, как в последний раз, будто больше всего на свете боялся потерять меня, точно нас разлучили навечно. Я подняла на него удивлённый взгляд заплаканных глаз. Весь мир отошёл назад, расступился, и остались только мы — мы вдвоём. За спиной крепчали и приближались звуки сражения, творилось полное безумие, но нам это было безразлично. Я всё не могла унять горьких слёз пережитого ужаса и унижения, а он шептал со столь несвойственной нежностью:
— Моя светлоокая госпожа, что они сделали с тобой… Они… — Локи запнулся, но в его неровном голосе читался невысказанный вопрос. Пару мгновений я смотрела в его потерянные глаза, а затем сжалилась и отрицательно покачала головой. Двуликий бог с облегчением выдохнул и снова крепко обнял меня. — Всё в порядке, Сигюн. Всё бу… — в этот миг мелодичный звон стали вернул нас в реальность, и коротко сдавленно выдохнув, сильный ас вдруг навалился на меня всей тяжестью своего тела, и я едва устояла на ногах. Из груди его вырвался слабый стон, и по рубашке начало стремительно разрастаться тёмно-алое пятно. Взгляд повелителя затуманился, изо рта хлынула кровь.
— Скади передаёт тебе поклон, бог огня, — холодно презрительно раздалось за его спиной. Выглянув из-за плеча раненого аса, я с ужасом осознала страшную правду:
