Так и знала. Хагена не оставят в покое.
Я распахнула двери, пряча за собой Милли, и пораженно застыла. Вражеских солдат уже перебили. Все они лежали на полу без чувств, пока двое Химер высвобождали израненного Хагена из цепей.
– Преклонять колено не буду, – глянув на меня, буркнула Одри и подала ослабшему Хагену руку, чтобы тот мог стоять.
– Нарываешься, – обращаясь к девушке, хохотнул Бастьян и протянул принцу пакет крови.
Вампирша прыснула и легонько стукнула друга в плечо. Он с улыбкой потер ушибленное место, а потом ребята вместе подхватили Хагена под руки, чтобы помочь устоять на ногах.
Он жив. Ранен. Изможден. Бледен и едва стоит. Тело усеяно порезами. Лоб и виски измазаны кровью, сочившейся из мелких, незатянутых ран от пуль, прошедших навылет.
Но он жив. Хаген жив!
Плотина чувств внутри меня рухнула. Безумная карусель напряжения остановилась. Я застыла, наслаждаясь облегчением, которое мягкой волной прокатилось по всему телу.
Хаген тоже не сводил с меня глаз. Я выдержала всего пару ударов сердца, а потом со всех ног кинулась к нему. Бастьян и Одри тут же отступили, позволив парню ответить на объятия. Он был весь в крови и едва стоял, но все же обхватил меня руками и насколько мог крепко прижал к себе.
Хаген молча гладил меня по волосам, пока я беззвучно рыдала, выплескивая все накопившиеся чувства. Я плакала по людям и вампирам, которые погибли в этой бессмысленной войне, по Дакоте, которая умерла, защищая меня. Плакала, потому что на моих руках теперь тоже чья-то кровь.
– Я не хочу быть королевой, – уткнувшись в плечо Хагена, произнесла я так, чтобы услышал только он. – Забери эту силу.
– Уверена? До рассвета еще есть время передумать, – так же тихо шепнул принц и сжал мою ладонь в своей.
Я твердо кивнула и отстранилась, хотя это было тяжело. С момента моего обращения прошло не так много времени, но я уже истосковалась по прикосновениям, которые отзываются на коже теплом, а не болью.
Когда только мне открылась правда о сэйки, Хаген сказал, что я не смогу прожить без того, с кем связана, – меня всегда будет болезненно тянуть к нему. Но уже сейчас я понимала, что это не совсем так. Меня тянет не к принцу, а к теплу прикосновений, которое теперь подарить мне может только Хаген. И никакая королевская сила не разорвет нашу связь.
– Если ты так решила, то дай мне немного времени восстановиться, и мы закончим ритуал, – заверил принц, и я благодарно склонила голову.
Быть королевой – значит брать на себя ответственность не только за жизни, но и за смерти, которые порой придется нести. Все последователи Лорена должны быть казнены. Все нарушившие закон вампиры и предатели, какими оказались и мои кровные родители, умрут. Но я не хочу быть той, кто даст приказ на отсечение голов.
Из комнаты, в которой держали Хагена, мы перебрались в другую, потому что я не могла смотреть на тела вражеских солдат. Если бы Хаген чувствовал себя лучше, если бы у нас было время, я бы предпочла и вовсе покинуть ненавистную ратушу. Но пришлось довольствоваться тем, что есть, – чистым кабинетом, в котором мы расположились всей компанией. Или ее частью.
С нами не было Феликса и Нокса. Их отсутствие не давало покоя, и я все же спросила об этом ребят.
– Мы разделились, – поделился Бастьян, стоя за креслом, на котором сидел Хаген. – Я и Одри пошли освобождать Хагена, а Феликс и Нокс отправились за тобой в башню.
– За мной?! – Я часто заморгала. – В башню?
– Скорее всего, они уже идут обратно.
– Как вы вообще узнали, что я буду в башне?!
Бастьян лучезарно улыбнулся:
– Выкрали эххо у одного из солдат Лорена. Так и узнали о том, где держат Хагена и куда бежишь ты. Кстати, мы слышали, с тобой была Дакота…
– Она умерла. – Я погасила улыбку Бастьяна и зажмурилась, прогоняя ужасные образы, вспыхнувшие перед глазами. Рукам сразу стало тяжело, будто я вновь держала в них отсеченную голову.
– И поделом, – презрительно фыркнула Одри. – Из-за этой твари столько народу погибло!
– Заткнись, – прорычала я и сжала ладони в кулаки.
Одри, которая стояла у окна, резко обернулась. Я видела, что она хочет нагрубить мне, но боится. Не меня, разумеется, а той силы, которая живет во мне.
– Дакота пожертвовала собой, чтобы спасти меня.
Лица почти всех присутствующих вытянулись в удивлении. Только мы с Милли стояли поникшие. Какое-то время все молчали. Никто не решался заговорить.
Бастьян выглядел пораженным. Одри явно злилась. Когда я перевела взгляд на Хагена, мое сердце болезненно сжалось. Лицо принца стало белым, как бумага. Парень стеклянным взглядом смотрел в одну точку.
Хаген и Дакота выросли вместе. Вампирша тайно презирала Колдренов, но Хаген был единственным, кого она действительно уважала. Какие бы ошибки Дакота ни совершила, она была Хагену как сестра.
Молчание затянулось, и я не хотела быть той, кто его нарушит. Подошла к окну, нырнула за штору и выглянула на улицу. К площади стягивались медики, которые вывозили пострадавших, но тех оказалось слишком много. В машинах «Скорых» не хватало места, и врачам приходилось оказывать помощь прямо на улице.
Солдаты легко задерживали сторонников Лорена, потому что те, скованные моими чарами, продолжали неподвижно сидеть на коленях.
«Ты могла бы их убить», – шепнула сила, что током текла по венам, но я отмахнулась от ее трескучего голоса.
Площадь и так обратилась в алое море с рифами из тел. Я не стану той, кто продолжит множить смерть.
Дверь внезапно распахнулась, и в комнату влетел Феликс.
– Ее нигде нет! – встревоженно выпалил парень. – Сандра пропала! Эххо еще у вас? Вы что-нибудь слышали о том, куда она делась?
Я выглянула из-за шторы и увидела, что все в комнате смотрят на меня. Бледное лицо Феликса быстро порозовело, и он несколько раз удивленно моргнул.
– Кретины, – простонал маг. Но вопреки обидным словам парень расплылся в кривой улыбке. – Могли бы и сказать, что она здесь и все слышит!
– Не дуйся. – Я вышла в центр комнаты и заключила протестующего Феликса в дружеские объятия. Сделала это очень осторожно, чтобы случайно не коснуться его открытых ладоней или шеи.
Удивительно, но парень тоже приобнял меня и даже похлопал по спине!
– Я рад, что ты выжила.
– Взаимно, Феликс.
Он выпустил меня из объятий. Его улыбка вдруг стала натянутой, будто парень выдавливал ее через силу.
– Ладно, – выдохнул он и отступил, – есть еще кое-кто, кого тебе тоже нужно обнять. Не буду задерживать очередь.
Я вопросительно заломила бровь, но в ту же секунду в коридоре послышались шаги. Дверь открылась, и внутрь ввалился запыхавшийся Нокс. У меня в груди что-то оборвалось, чувства смешались. Я была рада видеть Нокса, но от одного взгляда на него стало почти физически больно.
