энтузиазмом, Сваминатан и его команда высадили привезенные семена на опытных участках и начали эксперименты. Кроме того, фонд Рокфеллера выделил средства на поездку группы индийских генетиков в Мексику, чтобы они могли ознакомиться с работой мексиканских коллег в рамках сельскохозяйственной программы. Результаты были многообещающими. Сваминатан обнаружил, что путем скрещивания мексиканских и индийских сортов можно создать гибриды с повышенной урожайностью, приспособленные к местной почве и климату{592}.
Но возникла одна проблема. Эти новые гибриды пшеницы давали муку красноватого цвета. В Мексике никто против этого не возражал. Но в Индии население предпочитало светлую муку, особенно для приготовления традиционного хлеба чапати. Такой пустяк, как разница в цвете, грозил сорвать всю программу. К счастью, индийский генетик Дилбаг Сингх Атвал сумел решить эту проблему с помощью рентгеновских лучей. Атвал, который в 1950-х гг. учился в Сиднейском университета в Австралии, знал, что можно вызвать генетические мутации, подвергая растения воздействию радиации. Он подумал: а если таким образом можно изменить цвет пшеницы? После многочисленных проб и ошибок Атвал наконец-то смог добиться нужной мутации и создал высокоурожайный сорт пшеницы с мукой светло-золотистого цвета.
После решения проблемы с цветом муки в конце 1960-х гг. правительство Индии приняло решение расширить сельскохозяйственную программу. К 1968 г. производство пшеницы в стране выросло более чем на 40 %, а к 1971 г. Индия наконец-то начала выращивать достаточно пшеницы, чтобы перестать закупать ее за рубежом. Как и в других странах, «зеленая революция» вызывала в Индии горячие споры. Мелкие фермеры были вытеснены с рынка, а использование большего количества химических удобрений, которого требовали высокоурожайные сорта, наносило ущерб экологии. Однако в глазах политических лидеров Индии (фермеров никто не спрашивал) это была оправданная цена за обеспечение продовольственной безопасности страны{593}.
Как и в Мексике, развитие современной генетики в Индии было тесно связано с решением продовольственной проблемы. Индийский сельскохозяйственный научно-исследовательский институт, основанный в 1911 г. британским колониальным правительством, стал ведущим центром по изучению генетики растений в независимой Индии. Его научные сотрудники совершили ряд важных открытий – в частности, вывели гибриды пшеницы, пригодные для южноазиатского рынка. Все это стало возможным только благодаря значительному увеличению финансирования науки после провозглашения Индией независимости: с 1948 по 1958 г. бюджетные ассигнования на науку в стране выросли почти в 10 раз. Это отражало убежденность (которую, в частности, демонстрировал и премьер-министр Джавахарлал Неру) в том, что только крупные вложения в развитие современной науки и технологий позволят Индии преодолеть проблемы прошлого. Без «духа науки» Индия «обречена на упадок», предупреждал Неру. Чтобы обеспечить наращивание научного и промышленного потенциала, индийское правительство разработало серию «пятилетних планов». Эта инициатива была позаимствована у Советского Союза, который с конца 1920-х гг. выстраивал управление экономикой по пятилеткам. Сам Неру не был коммунистом, но симпатизировал социализму и считал, что Индия должна учиться как у СССР, так и у США. В 1950-х гг. индийское правительство отправляло генетиков в Москву и в Пекин, чтобы больше узнать о достижениях сельскохозяйственной науки в социалистических государствах{594}.
Первая пятилетка (1951–1956 гг.) предусматривала создание ряда новых научных учреждений. Среди них был Институт атомной энергии, основанный в 1954 г. на окраине Бомбея. После провозглашения независимости индийское правительство направляло значительные средства на ядерные исследования в надежде, что атом станет надежным источником энергии: это означало снижение зависимости от импорта нефти и газа. Одновременно с этим была запущена секретная программа по разработке ядерного оружия (первое успешное испытание прошло в мае 1974 г.). Как и в других странах, ядерная наука в Индии развивалась параллельно с современной генетикой. В 1958 г. Неру лично поручил Институту атомной энергии исследовать «генетическое влияние этих [ядерных] взрывов на нынешнее и будущие поколения», что в результате привело к появлению в структуре института специализированного подразделения молекулярной биологии{595}.
Новое подразделение молекулярной биологии возглавил выдающийся индийский генетик Обаид Сиддики. Он родился в 1932 г. в северном штате Уттар-Прадеш и в юности едва не покинул Индию. В 1947 г. британцы разделили свою индийскую колонию на две независимые страны: Пакистан с мусульманским большинством и Индию – с индуистским. Этот раздел вызвал одну из самых массовых миграций в современной истории, которая затронула более 14 млн человек. По всему субконтиненту прокатилась волна кровопролитных столкновений на религиозной почве, в ходе которых погибли сотни тысяч человек. Сиддики происходил из мусульманской семьи, большая часть которой переехала в Пакистан. Родственники звали его с собой, но Сиддики решил остаться в Индии, чтобы доучиться на биолога в Алигархском мусульманском университете. В студенчестве он увлекся радикальной политикой и в 1949 г. был арестован и брошен в местную тюрьму вместе с группой коммунистических активистов. Позже Сиддики вспоминал, как его избивали охранники. Два года спустя он был освобожден без предъявления обвинений{596}.
Казалось бы, пережитое в тюрьме было еще одной веской причиной переехать в Пакистан. Но Сиддики был патриотом: как и многие индийские мусульмане, он считал Индию своим домом и не желал покидать ее ради чужой страны. Более того, он хотел посвятить себя науке, чтобы внести собственный вклад в строительство нового государства. В 1951 г. после окончания университета он начал работать в Индийском сельскохозяйственном научно-исследовательском институте в Дели. Поначалу он планировал посвятить себя генетике растений, но в 1954 г. сильный град уничтожил все его посевы. Неудачный эксперимент заставил его задуматься о том, чему он действительно хочет посвятить свои научные изыскания. Незадолго до этого, в апреле 1953 г., было объявлено об открытии структуры ДНК, и Сиддики, вдохновленный новыми перспективами, решил сменить специализацию. В 1958 г. он отправился в Шотландию, чтобы изучать молекулярную биологию в Университете Глазго{597}.
В 1961 г. Сиддики получил ученую степень, а вместе с ней – и место научного сотрудника в Пенсильванском университете. К тому времени американские университеты все чаще стали отправлять молодым индийским ученым такие приглашения: правительство США стремилось поддерживать научное развитие Индии в надежде остановить распространение коммунизма в Азии. Со своей стороны, многие индийские ученые рассматривали США как заманчивую альтернативу Великобритании, которая еще недавно была колониальной державой. В американском научном сообществе талант Сиддики расцвел. Он даже познакомился со своим кумиром в науке – биологом Джеймсом Уотсоном, одним из соавторов статьи 1953 г. об открытии структуры ДНК. Именно в США Сиддики совершил свое первое крупное открытие. Вместе с американским генетиком Аланом Гареном из Пенсильванского университета они описали естественный механизм, который обеспечивает защиту организмов от некоторых генетических мутаций. В некоторых случаях вторая мутация, называемая супрессорной, подавляет эффект ранней, более вредной мутации. Сиддики и Гарен изначально работали с бактериями, но супрессорные мутации были обнаружены во всех организмах. Таким образом, их открытие имело большое значение и для исследования здоровья человека, позволяя ученым точнее отслеживать эффекты определенных генетических мутаций{598}.
В начале 1960-х гг. Обаид Сиддики был готов вернуться в Индию, но на тот момент в стране не было ни одной лаборатории для проведения передовых исследований в области молекулярной биологии. Поэтому Сиддики обратился к директору Института атомной энергии в Бомбее, физику-ядерщику Хоми Бхабха. «Я думаю, что в Индии физические лаборатории являются более подходящим местом для развития молекулярной биологии, чем традиционные биологические институты, причем как с точки зрения научного оборудования, так и с точки зрения интеллектуальной среды», – написал он. Это письмо было как нельзя более кстати: по поручению Джавахарлала Неру Бхабха недавно создал в своем институте подразделение молекулярной биологии. Летом 1962 г. Бхабха предложил Сиддики вернуться в Индию и возглавить новую лабораторию, которая вскоре была переведена в располагавшийся поблизости Институт фундаментальных исследований Тата. «Я лично очень заинтересован в поддержке исследований в области молекулярной биологии и генетики в Индии», – написал Бхабха, в то время работавший над индийской ядерной программой{599}.
В бомбейский период (1970-е гг.) Сиддики совершил ряд важных научных открытий, причем многие из них – в новой области, известной как нейрогенетика. В период холодной войны ученые были обеспокоены вопросом,
