напрягаются, глаза закатываются, и сладкое блаженство облегчения захлестывает меня. Я так высоко вознеслась на небеса, что не замечаю, как его голубые глаза оказываются на уровне моих. Я лениво улыбаюсь, обнимая мужа за шею, прежде чем поцеловать его. Всё, о чем я забочусь, чтобы язык Майлза был у меня во рту.
Он не позволяет своему весу ложиться на меня, всегда поддерживает себя руками. Его язык переплетается с моим. Майлз целует меня со страстью, любовью. Искры вспыхивают, когда наши губы соприкасаются, мое тело превращается в жидкость. Я могла бы заниматься этим всю оставшуюся жизнь. Просто лежать здесь и целовать мужа.
Я открываю глаза, когда мы останавливаемся, и вижу восхищение в его глазах. Я хочу умолять его сказать ещё раз, что он влюбляется в меня. Хочу услышать, как он скажет это ещё раз. Я так сильно хочу сказать это в ответ, но я знаю, что не готова сказать это. Не сейчас. Поэтому я не спрашиваю.
— Ты в порядке? — спрашивает он, оставляя нежный поцелуй на моей щеке. Я киваю, будучи не в состоянии говорить.
— Ты хочешь остановиться?
Боже, нет.
Я качаю головой.
— Чего ты хочешь, Эмори? Снова возвращаюсь к этому вопросу.
— Я хочу, чтобы ты любил меня.
Он снова целует меня, направляя свой член внутрь меня. Он заполняет меня медленно и осторожно, как будто не хочет причинить мне боль. Майлз издаёт самый сексуальный, хрипловатый стон. Я думаю, что испытала небольшой оргазм, услышав это.
— Издай этот звук еще раз, — умоляю я, а он смеется. Я хлопаю его ладонью по спине, он смеется еще громче. — Я говорю серьезно, Майлз. Как мой муж, ты обязан делать то, что я говорю. И я требую, чтобы ты сделал этот звук еще раз, — он не обязан делать то, что я говорю, но попробовать стоит.
— Правда?
— Ага, — решительно киваю, — ты поклялся быть моим верным партнером в болезни и здравии. И, возможно, ты не читал мелкий шрифт, но я точно читала. Ты поклялся издавать эти чертовски сексуальные звуки каждый раз, когда я попрошу тебя об этом, — я делаю глубокий вдох, затем продолжаю, — итак, издай ещё раз этот звук.
— Какой звук? — спрашивает он, наклоняя голову, чтобы приблизить свои губы к моему уху. Он отводит бедра назад, выходя из меня, прежде чем снова вонзиться внутрь. Ещё один хриплый стон вырывается из его горла.
— Этот?
Мне кажется, я только что умерла.
— Мм-хмм, — пытаюсь ответить я, довольная своей способностью заставлять мужа стонать мне на ухо, когда я прошу его об этом. — Ещё раз.
Майлз хихикает, и я чувствую, как он прижимается губами к раковине моего уха.
— Я никогда не встречал никого, похожего на тебя, Эмори.
— Всегда пожалу… — мои слова замирают, когда он начинает двигаться чаще страстными, медленными движениями. С каждым толчком он стонет мне в ухо. С каждым толчком я задыхаюсь и тихонько постанываю.
Я обхватываю ногами его бедра так сильно, как только могу, крепко держась руками за его шею. Он прижимается ко мне, толкаясь вперед снова и снова. Он не торопится, сохраняя при этом все ощущения. Майлз оставляет поцелуи на моем лице: на щеках, носу и губах. Я впитываю каждую секунду его нежности, как будто это последний раз. Это не правда, и всё же я навсегда сохраню этот момент в своих мыслях.
Мои ногти впиваются в его кожу, и он издает ещё один чертовски сексуальный хриплый стон. Этого почти достаточно, чтобы заставить меня кончить снова. Я пульсирую вокруг его члена, мои глаза закрываются. Я так близка к оргазму, что не знаю, как долго ещё смогу это выносить. Я просто надеюсь, что он тоже близко.
— Я не могу, — хнычу я, слеза скатывается из уголка моего глаза. Майлз сразу же смахивает её поцелуем. — Майлз, я не могу…
Эмоции переполняют меня, наполняя тело экстазом, а сердце теплом и чем-то ужасно похожим любовь. Что-то тяжелое и в то же время легкое. Что-то твердое, но непрочное.
— Ты можешь, дорогая, — он целует меня снова и снова.
Я теряю контроль над реальностью, видя звезды там, где их нет. Я так сильно сжимаюсь вокруг его члена, что поднимаюсь над облаками, приветствуя ангелов.
— Смотреть, как ты кончаешь — самое сексуальное зрелище на свете, — бормочет Майлз, и я чувствую, как он кончает.
Он закрывает глаза и испускает глубокий вздох. Самый хриплый и тихий из стонов. Майлз прислоняется своим лбом к моему, тяжело дыша. Я чувствую, как его сердце бьется в одном ритме с моим.
ГЛАВА 56
«Потому что есть много вещей, которые заставят тебя улыбнуться» — Cry with you by Jeremy Zucker
Майлз
У нас будет мальчик. Как, чёрт возьми, я должен объяснить своей дочери, которой не нужен брат, что у неё будет младший братик?
— Вы уверены? — я спрашиваю доктора Мэнсон в третий раз. Она ласково улыбается мне, кивает, затем подтверждает, но я снова переспрашиваю.
— Мистер Кинг, я совершенно уверена, что это мальчик.
— Брук нас убьет, — говорю я, когда до меня наконец доходит. У Эмори хватает наглости смеяться над моими страданиями. — Не смейся.
— Я не смеюсь.
Она совершенно точно смеется.
— Вы, кажется, не очень довольны результатом, — отмечает доктор Мэнсон.
— Дело не в этом, — отвечаю я. — Я очень рад, что в доме появится мальчик. Просто у меня есть пятилетняя дочь, которая приставит нож к моему горлу в ту же секунду, как я скажу ей, что у нее будет брат, а не сестра.
Доктор Мэнсон записывает что-то на листе бумаги, затем снова смотрит на меня.
— Мой сын тоже был не в восторге от того, что у него появилась сестра. Они часто ссорятся, но я знаю, что они не могут жить друг без друга. Я полагаю, это и есть любовь брата и сестры.
— Желание убить друг друга и в то же время безумная любовь, — подтверждает Эмори, как будто точно знает, о чём говорит доктор Мэнсон. Что ж, вероятно, так оно и есть. У меня нет братьев или сестер.
— Это относится к полу единокровным братьям и сестрам?
— Они все еще брат и сестра, мистер Кинг.
— Но также и двоюродные брат с сестрой.
Доктор Мэнсон знает о том, что случилось с Милли. Она не знала, что сестра Эмори была матерью моего ребенка, пока на четвертом месяце беременности Эм не попыталась в миллионный раз заверить меня, что с ней всё в порядке. После этого я
