я не отрывала глаз от родного лица. Брат похудел, черты лица заострились, но это сделало его ещё мужественнее. О былых ранениях и истощённом соларе ничего не напоминало. На меня смотрел мой прежний брат. Только вот в глазах его больше не было того озорства и оптимизма, что всегда дарили мне поддержку.
Усадив меня на постель, он со вздохом примостился рядом и виновато проговорил:
— Рия, прости меня!
— О чём ты? — чисто интуитивно я понимала, что он хочет сказать, но отказывалась принимать эту мысль. — Что с отцом, я не расслышала.
Брат перевел взгляд на голограф и какое-то время наблюдал за событиями в сериале. Я видела, что он собирается с духом, но я-то уже ждать не могла! Пора было сорвать пластырь с этой раны.
— Рон, да говори уже! — я гневно дернула его за руку.
— Его казнили на следующий день после того, как взяли под стражу, — быстро, на одной ноте ответил Аарон и опустил глаза на свои руки. — Я не смог спасти Аларика.
В фильмах, которые мы иногда смотрели с мамой, в такие моменты главные герои заходятся в истерике и истошно кричат, но, наверное, прав был совет Ордена — я ошибка природы. Когда мысль о смерти отца из категории "вероятное" перешла в "случившееся", меня словно оглушило. Переключило в чёрно-белый режим.
Рон что-то говорил, даже притянул меня к себе и утешительно поглаживал по спине, но я всего этого не чувствовала. Просто отмечала, как события в календаре. У меня внутри будто все онемело.
Наверное, так психика спасается от перегрузки. Просто врубает режим экономии восприятия. Пережидает эмоциональную бурю в "домике". И если это так, то в этом моё спасение. Лишь бы подольше ничего не чувствовать.
— Я поняла, — не своим голосом наконец-то проговорила я. — Рон, я поняла, папы больше нет. Что с мамой?
Брат отодвинулся от меня и с сомнением посмотрел на меня:
— Мне до сих пор так странно не слышать тебя, не чувствовать твоего состояния, — ответил он, дотронувшись до моего виска. — Мне очень жаль, что так случилось. Аларик был…
— Рон, ты идиот? — не сдержалась я и мотнула головой, уходя от прикосновения. — Меньше всего мне сейчас требуются утешительные речи о том, каким хорошим был папа. Я это знаю, — зло процедила в побледневшее лицо Аарона. — Что с мамой?
— Я смог вывести её из резервации и спрятать в отдалённом ковене ведьм. Твой отец передал мне портальный артефакт перед тем, как в дом пришли гвардейцы, — в некотором изумлении, глядя на меня, проговорил брат. — Рия, ты очень сильно изменилась.
— Да неужели?! — психологическая анестезия закончилась, и на меня обрушился водопад эмоций.
Тех, что я сдерживала всё время, что находилась в Академии одна. Тех, что свалились на меня за последний день.
Я схватилась за голову и принялась раскачиваться. Словно эти движения помогли бы мне поскорее выплеснуть всю ярость, обиду и отчаяние, что терзали мою душу.
— Рон, ты не представляешь, сколько всего произошло со мной! И не понимаешь, какая каша сейчас в моей голове. Всё, во что я истово верила, кому я верила — оказалось иллюзией. Гадством. Извращённой люменами правдой. Я уже не понимаю, где истина, а где ложь. А самое главное — как теперь жить дальше?!
Выпалив всё это гневной тирадой, я умолкла. В повисшей тишине брат подсел ближе и заключил меня в свои объятия, прижав к себе, не давая снова раскачиваться.
— Моя ригару, моя маленькая овечка, сколько же всего на тебя свалилось, — Рон говорил мягким, обволакивающим голосом. Может быть, даже применил свои способности. Но плевать, мне сейчас это было нужно. — Мне очень жаль, что тебе пришлось всё это перенести одной. Хотел бы я быть рядом. Но сейчас я с тобой и больше тебе не придётся быть одной. Решать всё одной. Веришь?
— Угу, — тихо проговорила я. — Но есть одна проблема, — я оттянула ворот больничной футболки и продемонстрировала брату метку, — я, вроде как, и не одна теперь. У меня есть муж.
Аарон ошалело разглядывал метку, переводя взгляд то с неё, то на моё лицо.
— Рия, что это значит?! Какой муж?
— Магистр Данте Лорк, — усмехнулась я, с удовольствием разглядывая вытянувшееся лицо брата. — И, согласно легенде об астральных парах, мы с ним теперь женаты пред лицом богини Двуединой.
— Лорк? Это тот вампир, который возглавлял вашу экспедицию? — презрительная гримаса совсем не красила Рона. — Серьёзно, Рия, вампир?
— А что такого, Аарон? Папа был вампиром, я наполовину вампир. Что такого? — я прищурилась на брата, а он лишь отвел взгляд.
— Рия, это не одно и тоже. Вы моя семья, я как-то… — он тяжело вздохнул. — Я дурак. Ляпнул, не подумав.
— Да я тоже хороша, — смягчилась я и, помолчав, продолжила, — здесь всё по-другому Рон. Совсем не так, как твердил нам Орден. Я тоже по началу всех вампиров воспринимала в штыки. Кроме Данте. Против него люменская пропаганда оказалась бессильна. Сначала не понимала, почему, и вот только в экспедиции, в храме Двуединой, все странности нашей с ним связи раскрылись. Оказывается, вампиры не могу существовать без люменов, как и люмены без вампиров.
Мы на какое-то время умолкли. Рон что-то осмысливал для себя, а я просто грелась в тепле его объятий. В чувстве безопасности и спокойствия.
— Рон, что с тобой случилось? Почему ты вообще оказался здесь, в Академии? — наконец прервала молчание я.
Нахмурившись, брат сцепил зубы и уставился в точку поверх моей головы.
— Как только я узнал о казни, то решил получить ответ от моего отца. У меня в голове не укладывалось то, что совет не следует своим же решениям, — Аарон вновь принялся поглаживать меня по спине, как делал это в детстве, когда я долго плакала. Только вот теперь этот жест, видимо, успокаивал его самого. — Но вместо того, чтобы попытаться как-то объяснить произошедшее, Альберт радостно объявил мне, что настало время продвигаться в высшие ряды Ордена. Что я слишком
