Лиззи, столь нелепо торчащей из груды обломков и камней, на мертвецки бледного Гидеона и никак не могла осознать, что происходит. Не могла и не хотела. Лимит событий, который моя психика могла спокойно перенести, уже давно был исчерпан — и всё, что сейчас происходило, казалось мне бредом. Кошмарным сном.
— Что ты стоишь? — зашипела Сиб, внезапно появившаяся рядом. — Помоги ему!
— А ей? — невпопад уточнила я, показывая на кисть.
— Не дури, Рия, — холодно процедила некрос и бросилась хватать Гидеона. — Ей не помочь, а этого надо стабилизировать.
Не слушая Сибилл, я повела взглядом в поисках Данте. Лорк и не видел, что произошло тут, он уже спустился в лагерь и раздавал приказы, самолично контролируя поиск раненных.
— Иди сюда! — поняв, что я не спешу ей помогать, рявкнула подруга. — Он что-то странно себя ведёт. Это не похоже на простую истерику.
В каком-то отупении я присела рядом с пытающейся скрутить Найта Сибилл. Все мои действия отщёлкивались в моей голове с мерностью камертона. Тук. Повалить Гидеона на спину. Тук. Зажать его руки, которыми он пытался выцарапать себе глаза. Тук. Зафиксировать голову. Тук. Тук. Тук.
Из носа у альбиноса густым потоком текла кровь, но даже это не вывело меня из ступора.
— Рия, я не умею лечить, — Сиб нервно облизнула губы, чем ещё больше удивила меня. — А ему явно нужна помощь.
Я осоловело посмотрела на неё, совершенно не понимая, о чём она меня просит.
Поняв, что от меня, как и от Найта, не добиться адекватной реакции, некрос коротко ругнулась и положила мои руки на грудь Гидеона.
— Лечи, я видела, тебе даже помощь Ника тогда, на полосе препятствий не особо была нужна, — лихорадочно произнесла она.
Я заторможено перевела взгляд с ее лица на свои руки. Гидеон затих и стал еще бледнее. Хотя как может альбинос быть настолько белым?
— Быстрее, — практически взвизгнула рядом Сиб, и я отпустила силу солара, направляя его на Гидеона.
Он говорил, что родился ущербным, без солнечной ауры, но я ощутила, как моя энергия закрутилась воронкой в его груди. Практически увидела, как она разбегается по его венам, наполняя жизнью. Найт судорожно вздохнул и открыл глаза, глядя прямо на меня.
А в мой мозг ввинтился страшный образ — погибающая под завалами Лиззи, ее агония и последний вздох. От этого видения, отката этой боли, меня скрутило судорогой, и я издала жалобный стон.
— Какого?! — испуганно вскрикнула Сиб и подскочила ко мне. — Вы чего такие припадочные?
— Сибилл, не кричи, пожалуйста, итак голова чугунная, — альбинос сел и расслабленно потер кроваво-красные глаза, в которых то и дело мелькали черные пятна.
Он бросил взгляд за наши спины, туда, где когда-то располагался вход в храм, и где сейчас лежала под завалами Лиззи, и произнес всего одно слово: «Жаль». Но я видела, что чувства этого он вовсе не испытывал. Так переживают, когда в суете домашних дел случайно наступаешь на хомяка, что крутился под ногами. Жаль, но не ужасно. Всегда можно купить нового.
И вот это действительно пугало. Я с ужасом начала осознавать, что, в который уже раз, ошибаюсь в людях. Что паззлы-то во всей этой истории ещё далеки от финальной сборки.
Глава 26. Вся правда светозарного мира
Я нервно ходила по больничной палате в ожидании, когда меня наконец-то отпустят. Раздражало всё — от мерного гудения лампы над кроватью до странных сериалов, что демонстрировались на голографе. Но больше всего бесило то, что все мои заверения в том, что я не пострадала, Данте пропустил мимо ушей.
Когда пожар в лагере потушили, а всем раненым оказали первую помощь, Лорк приказал открывать порталы в Академию прямо со стоянки. Но отбытие группы пришлось отложить — никто не хотел оставлять тело бедняжки Лиззи в этом проклятом месте.
Я не видела, как её извлекли. Просто не нашла в себе сил смотреть. Смалодушничала? Да. Но и винить себя я не собиралась. Юпирианка сделала свой выбор. Меня с детства приучали к мысли, что когда-нибудь я отдам свою жизнь за жизнь группы. И я почитала это за честь.
Но почему тогда, среди обгорелых остовов палаток, я не смогла проститься с храброй марэ Виэль? Мне было проще считать, что она по-прежнему жива и щебечет где-то в деканате.
А ещё я очень хотела поговорить с Данте наедине, рассказать ему о странностях Найта. И о его происхождении. Но альбинос, будто чуя мои намерения, не отлипал от магистра, везде сопровождая его.
После прибытия в Академию, нас всех в обязательном порядке доставили в больницу. Я же попала под прямой надзор Оливера, который с большим удовольствием запер меня в отдельной палате. Да, с шикарными условиями, но под замком. И это напрягало. А после сообщений от Ника, которого вместе с остальными уже давно отпустили, напрягло ещё больше.
От Данте за всё это время пришло всего одно письмо с просьбой не высовываться и ждать его прихода. А самое главное — не накручивать себя и не пытаться что-либо разузнать. Просто довериться ему. В ответ я набрала ему длинное послание, где озвучила свои опасения насчёт Гидеона, но так и не отправила. Найт мог быть рядом и прочитать письмо, и кто его знает, может, для него и Данте, что тот хомяк?
Целых три часа я честно пыталась выполнить просьбу Данте, да вот только желание встретиться с братом и выяснить судьбу отца заставляло меня не просто мерить палату бесконечными кругами. Нет, я уже вовсю примерялась к замках на двери и окнах.
Вот как раз в тот момент, когда я прощупывала охранные чары на маленьком окошке в ванной, хлопнула входная дверь и знакомый голос произнёс:
— Рия, ты где?!
Голос, от которого сердце ёкнуло радостью и одновременно ухнуло в ледяную пропасть плохого предчувствия.
— Рон! — я выскочила из ванной и повисла на шее брата. — Рон, ты в порядке?!
Аарон с довольной ухмылкой подхватил меня за талию и так, будто я ничего для него не весила, донёс до кровати. А
