пришла условная подмога в нашем лице, люди решили бунтовать? Как вообще Степановна смогла заправлять? Явно же к волшебству тут не так плохо относятся… Вон, как минимум семеро юных колдунов и ведьм, и это точно только меньшая часть — самые смелые, которые не побоялись объединиться.
Взялась за следующую клетку. Ток к мыслительной деятельности не располагает.
И всё же… Вот, в моей деревне как минимум семь необученных колдунов и ведьм, у Кощеев оборотни и вампиры, которые тоже нуждаются в социализации и образовании. Надо как-то преодолеть этот барьер между Навью и Явью хотя бы только для того, чтобы местные имели доступ к нормальному образованию, а в Яви перестали судить по укоренившимся стереотипам.
Последняя клетка была открыта. Краем глаза я увидела, как из дома старосты выводят осунувшегося и шокированного Иннокия. Степановну держал Витя и другой, не менее крупный, парень. Гуси сгоняли на площадь людей, а кото-то даже тащили за шкирку. Алек руководил заключением — местных магофобов обвязывали верёвками, и инквизитор что-то к ним прикреплял.
А я всего-то хотела переодеться в свою одежду и вернуться домой!
— Как вышло, что эту сумасшедшую слушаются? — спросила Витю.
— Да черти её знают. Она тут живёт дольше, чем кто бы то ни был, ещё при моей бабке народу мозги промывала.
— Да? — посмотрела на красную Степановну, Алек уже успел повесить на неё какой-то амулет. Её бы не верёвкой обвязать, а в кандалы посадить, желательно серебряные. Я ещё помню, как она ковры выбивала! — А на вид ей не больше пятидесяти.
— Да все сто уже.
— Разве обычные люди столько живут?
— Кто как.
— Странности.
— У неё люди свои, — добавил второй парень. — И никогда не знаешь, кто именно. Страшно. Ты колдовство покажешь или с нечистью заговоришь при свидетелях, а на следующее утро не проснёшься. Вот и молчим. Защиты не у кого искать, вот, только сейчас вы появились, а раньше нам что делать оставалось?
— А саму Степановну… того? — провела ребром ладони по шее. Степановна задёргалась пуще прежнего. — А чего она молчит?
— Инквизитор немоту нацепил, — пояснил Петя. — И её «того» — не получается. В дом к ней не пробраться, говорят, лет десять назад пытались. Что-то там защитное. А на людях…
— Так колдовство, наверное.
— Может быть.
— То есть никого не смущало, что она против колдовства выступает, а сама им пользуется?
— Не ведьма она, это мы точно знаем. Вещи у неё волшебные. Вон, клетки. Читатель есть, говорят.
— Читатель?
— Головолез, — по-другому назвал парень.
— Яснее не стало.
— Ложь определяет.
— Ого-о… Алек! — повернулась к инквизитору. — Говорят, у неё и артефакт Правды есть.
— Разберёмся.
— Я других инквизиторов сюда не пущу, — предупредила.
— Значит, сам буду.
Как мило, даже не спорит.
В дом Степановны попасть не получалось. Варвара, красная от такого внимания и в то же время напуганная, ходила из дома на крыльцо и обратно, не понимая, почему «уважаемый инквизитор» не может войти. Она даже на крайности пошла — трепетно взяла Алека за руку и попыталась провести внутрь.
— Меня тоже не пускало, — буркнул Витя. — Через окно хотел пробраться, а никак…
Ревнует. Вон, глаз с зазнобы не спускает. А она всё тянет Алека и тянет, тужится, бедная.
— Ещё чуть-чуть, господин инквизитор, сейчас-сейчас, — пропищала она.
— А со мной так не старалась…
— Так и ты не на дознание шёл, — попыталась успокоить новоявленного колдуна. Вот интересно, это он такой противный был, потому что сам с Силой? Как он меня тогда встретил? И ведьма проклятая, и мечом своим в лицо тыкал. А сам-то! Правильно говорят, самые ярые гомо… в нашем случае магофобы — маги и есть.
Кот с интересом за всем этим наблюдал, но вскоре устал и принялся ходить вокруг дома, что-то вынюхивая. Забрался на крышу, заглянул под крыльцо, покопался. Вылез весь чумазый, но вполне довольный.
— На коньке и под крыльцом, — заявил он уверенно. Алек тут же вырвал руку из полной энтузиазма хватки Варвары.
— Понял, — бросил он уверенно и, запрыгнув на перила крыльца, принялся обшаривать ладонями деревянного конька. Что-то нащупал, улыбнулся, гордо вытащил. Улыбка сползла с его лица.
— Что это? — меня проигнорировали. Алек рассмотрел соломенный амулет со всех сторон, поднёс к уху, нахмурился ещё сильнее. — Так что?
— Ничего особенного.
Он спрыгнул на землю и полез под крыльцо. Завозился там, пока не вылез с чем-то в руках.
— Что это? — я добьюсь своего!
— Огниво, — Алек отряхнул руки и собрал находки в вакуумный пакет. Он что, эти пакеты всё время с собой носил? Серьёзно? — И соломенная кукла. Раньше так дома огораживали, но при мне этой практики уже не наблюдалось.
— И что? Простое огниво и какая-то кукла могут вот такое? — я неопределенно провела рукой в воздухе.
— Кто сказал, что они простые? — Алек убрал пакет и уверенно вошёл в дом. Нет, ну что за дела? Он вроде на моей территории, можно отчитываться поподробнее? Или мне надо в Ковен запрос какой отправить? Мол, прикажите своему Алеку отчитываться от и до, и без загадок?
— Варя, не мельтеши, — бросил Витя побежавшей за Алеком зазнобе и сам вошёл в дом. Я следом.
— Он прав, — похлопала девушку по плечу. — Всё же ты родственница вероятной преступницы, лучше тебе пока притихнуть где-нибудь, — и мило улыбнулась.
— Она права, — зашёл за мной Петя и закрыл перед носом Варвары дверь.
— Зачем вы все зашли? — Алек даже не посмотрел на нас. В его приподнятой руке висел амулет, за которым он внимательно следил.
— Хотели понаблюдать.
— Ничего интересного не увидите.
— Это ты нас выгоняешь? — вскинула бровь.
— Да.
— Ладно, — развернулась и пошла к двери. Уродский урод, сдался он мне!
— Просто из-за вас фон волнуется, — добавил Алек что-то, похожее на оправдание. Но, конечно же, он не оправдывался.
Пока Алек обшаривал дом Степановны, мы с Петей помылись и переоделись в нормальную одежду. Иннокий, которого и правда заперли в собственном доме каким-то амулетом (его я забрала себе, пока Алек не прибрал), порывался напоить нас чаем, но я не рискнула соглашаться. Может, я и правда могу заговорить еду, но что-то не хочется экспериментировать.
Всех степановых приспешников согнали на площадь, перевязали и огородили загоном. Охраняли мои гуси и несколько местных.
— И что с ними делать? — спросила Иннокия. — В тюрьму сажать?
— У нас такого не водится, — покачал головой староста. — Вон, что не то — на площади держим, чтобы стыдно было.
— И этих тогда тоже — на площадь?
— Как распорядитесь, госпожа ведьма, послушаемся.
Ну, тюрьмы у них нет. Преступлений как таковых тоже не выявлено,
