Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
И впереди будто промелькнула тень. Потом еще одна и еще. Теней становилось все больше. Сон и явь слились воедино. Тени воспоминаний прошлого проносились мимо. Шаппе, Мум, идущие рука об руку.
«Мы тоже мечтали оказаться вместе с тобой!» – восклицали они.
Но тут лица их изменились – это были уже не Шаппе и Мум, а Карл Борк и Эрих Бланк, мои друзья из нашей рабочей бригады.
«Передай привет родине», – бросили оба на ходу. «Ведь и я должен был вернуться, но…» – пробормотал Рихард. «Не повезло нам с тобой!» – горестно воскликнул Эмиль, уродливо гримасничая.
И тут все исчезает в непроглядном тумане, переходящем в образ доктора Хассенбаха. Фигура огромная и продолжает расти, возвышаясь над елями придорожного леса. С улыбкой доктор машет мне рукой. «Мы еще свидимся», – доносится до меня словно издалека.
И вдруг все проясняется. Все выглядит как обычно. Только звезды подмигивают на безмолвном ночном небе.
Сворачиваем вправо. За поворотом виден свет. Подходим. Перед нами снова шлагбаум. И снова ни одного американца. За шлагбаумом огромная палатка и много-много людей, в основном женщин. Усиленная громкоговорителями, звучит музыка, песни. Я за одним из наших обхожу шлагбаум и тут же оказываюсь посреди толпы мужчин и женщин. На некоторых форма медсестер. Мне суют в руки и в карманы сигареты. Какая-то девушка с улыбкой протягивает мне бокал с вином или еще с чем-то.
Не переставая думать об американце, я беспомощно озираюсь. Медсестра улыбается мне и говорит:
– Ну уж теперь-то вам бояться нечего. Теперь вы у нас.
– У нас?
Восемь лет в моем присутствии ничего подобного не произносилось. Один раз, правда, мне пришлось услышать это «у нас». От комиссара, к которому меня доставили вскоре после ареста. Помню, что выражение это тогда произвело на меня жуткое впечатление. И вот теперь снова. Круг замкнулся. Потребовалась не одна минута, чтобы, проломив девять лет нараставшую броню несчастий, вновь осознать истинный смысл выражения «у нас». И я осознал. Но говорить я не мог – слов не мог подобрать! – как и мои товарищи, подошедшие сзади. Я просто кивнул и выпил поднесенный мне бокал. И тут же оказался в палатке, оттесненный нашими прибывавшими пленными. Как долго я не видел немецких женщин? За исключением, разумеется, тех, кто, как и я, изнывали в том страшном аду, мучились под гнетом презрения и несвободы. Мне казалось, что сюда на берег Варты именно в этой палатке собрали самых прекрасных женщин, и всё ради того, чтобы окончательно смутить нас. Передо мной стал один товарищ, пожилой, шестидесятилетний пленный. Он стоял неподвижно и безмолвно словно изваяние, и слезы заливали его лицо. И картина эта разом словно смела всю едва обретенную радость, и я вдруг разрыдался, сам не мог понять, почему. Слезы лились и лились, и не было средства остановить их. Но сразу полегчало, и я стал лучше переносить радость – да, да, бывает радость сродни боли!
И тут прозвучал колокольный звон. Внезапно, громко. Звонили во все колокола – в большие, басовито звучавшие и в крохотные переливчатые колокольчики. Да, верно, это были колокола свободы, те самые, о которых грезили все мы все эти годы тяжелейших испытаний и услышать которые было и оставалось недостижимой мечтой. Церковные колокола, возвестившие наступление нового года, пронизали ночь, каждым ударом отдаваясь в сердце. Теперь, вот теперь точно мы вернулись на родину. И в этот момент тысячеголосым хором прозвучало «Да возблагодарим Господа нашего!».
Седоголовые сутулые старики и молодежь, привыкшие отвечать на насилие и угрозы непокорностью и презрением, стояли вокруг с шапками в руках и пели. И слезы, которых они не знали в худшие годы жизни, бежали по щекам, ничем не сдерживаемые, искупительные слезы. Нужно было, во что бы то ни стало, перенести это едва выносимое счастье первого часа.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
