– Ох, нет! Нет! Нет! – захлебнулась криком Инид.
Марджери попыталась включить задний ход, но машина почему-то сперва заглохла, а потом скакнула вперед. Она попробовала еще раз, и снова у нее ничего не вышло. Какой-то полицейский, заметив это, медленно двинулся в их сторону.
– Нет, нет! Я не могу на это смотреть! – задохнулась Инид. – Это просто невыносимо!
И Марджери пришлось сказать ей убийственно спокойным тоном:
– Немедленно прекрати это, Инид. Слышишь? Немедленно! Не могла бы ты, например, притвориться спящей?
Инид попыталась. Она сползла на сиденье, прижимая к себе Глорию, и, шлепнув себя по глазам свободной рукой, заявила:
– Все равно у нас ничего не получится!
Марджери резко свернула вправо. Иной альтернативы не было – только пересечь остров и попытаться проехать по восточному шоссе. Инид вскоре пришла в себя, убрала руку с глаз и даже настолько собралась с духом, что вытащила путеводитель преподобного Хораса Блейка, надеясь найти там какую-то подсказку.
– Он пишет, что на восточной дороге никаких затруднений с проездом возникнуть не должно, – сказала она. – У него тут сплошные фотографии бананов, которые вдоль дороги растут.
Пейзаж быстро менялся: щедрая зелень прибрежных лесов сменилась пустынными участками красной земли, покрытой глубокими шрамами – следствием развития горнодобывающей промышленности; склоны каменистых холмов террасами спускались к побережью, и по ним, образуя концентрические круги, сбегали многочисленные речки и ручейки. Дорога казалась ребристой, даже какой-то костлявой из-за бесконечных выходов на поверхность горной породы; каждые десять минут джип с болезненным грохотом ударялся днищем о края глубоких рытвин. Марджери приходилось резко вилять, чтобы бедная машина не угодила в одну из этих ям колесом. Вокруг не было видно почти никаких признаков жизни; больше всего это и впрямь напоминало пустыню, да и дорога окончательно превратилась в какой-то раздолбанный проселок, даже горы, которые теперь были слева от них, казались голыми и словно выщербленными, а местами были еще и почти лишены вершин.
– Инид, посмотри, нас никто не преследует?
– Нет, Мардж. Все чисто.
Дорога, извиваясь, круто пошла вверх. Мокрая от пота одежда противно липла к телу, но Марджери держала себя в руках, продолжая гнать джип на север. Инид внимательно смотрела по сторонам и оглядывалась назад, но, похоже, никто за ними не гнался. Вдруг налетел порыв ветра, и воздух от поднявшейся пыли тут же стал настолько мутным, что дорога словно куда-то исчезла. Однако и тогда Марджери продолжала ехать, крепко держа в руках руль.
И вот, когда они уже почти выехали на восточное шоссе, когда Марджери показалось, что теперь они в безопасности, пыль рассеялась, и прямо перед собой они увидели припаркованную на обочине полицейскую машину. Мигалка на ней вспыхивала тревожным синим светом. Инид крепче прижала к себе Глорию и снова застонала:
– О нет! Вот оно! Мы же ездим без номеров! Как же теперь быть? Что делать?
Марджери затормозила. Было слишком поздно разворачиваться и ехать обратно, туда, откуда они приехали. И слишком поздно пытаться прорваться вперед. Из машины уже вылез полицейский. Он жестом велел Марджери остановиться, и она остановилась, хотя это и вышло не слишком гладко, но на полицейского она, по крайней мере, не наехала. Он отшвырнул сигарету и поправил брючный ремень. На ремне у него висела пара наручников.
– Инид, – шепотом спросила Марджери, – ты не могла бы что-нибудь сделать? Ну, хотя бы чуточку расстегнуть блузку?
Инид задохнулась от возмущения.
– Я же мать! Ты за кого меня принимаешь? Сама блузку перед ним расстегивай!
– Я?
– Ну да. У тебя там есть что показать. Вот и расстегни блузку. Или ослепи его своими роскошными ногами. Покажи ему, из чего ты сделана.
– И он, по-твоему, сразу решит, что его атакует актриса мюзик-холла? Ты на меня-то в последнее время хоть раз посмотрела? – Сама Марджери смотрела только на полицейскую машину. Вылезший из нее полицейский неожиданно вернулся и стал проверять, хорошо ли затушен выброшенный им окурок. В его действиях, в том, как аккуратно он впечатывает окурок в землю носком ботинка, как плавно поворачивается, была некая настороженность и, пожалуй, изящество. И только тут Марджери поняла, в чем дело. Это буквально ошеломило ее, и она воскликнула: – Нет, Инид, даже если я расстегну блузку до пупа, это не сработает! Как и попытка кого-то ослепить моими голыми ногами. Это женщина!
– Погоди. Полицейский – это женщина? Как такое возможно?
– Не знаю. Но это точно женщина.
– Нет, не может быть! Я ни разу в жизни женщины-полицейского не видела. Когда, интересно, такое могло случиться? У них в Новой Каледонии не может быть никаких женщин-полицейских!
– Ну, возможно, на восточном побережье они все-таки есть. А может, это просто жена полицейского, а сам он сегодня заболел, вот она и патрулирует участок вместо него. В общем, не знаю я, Инид. Только у нас явно нет времени обсуждать столь увлекательную тему. Вон она прямо к нам направилась. – И Марджери еще крепче стиснула пальцами рулевое колесо, чтобы унять дрожь в руках.
А женщина-полицейский уже остановилась рядом с джипом. Она и сама была весьма крупных габаритов, а полицейская форма делала ее еще крупнее. Свои черные волосы она собрала сзади в «конский хвост», а на щеки выпустила по кокетливому маленькому локону. Постояв немного, женщина-полицейский вежливо постучалась в окно, и Марджери пропела приторно-сладким голосом:
– Бон шуур!
– Ou allez-vous?
– Она спрашивает, куда мы едем, – перевела Инид.
– Но нам же нельзя говорить ей, куда мы едем, – пробормотала Марджери и снова пропела свое «Бон шуур», ласково глядя на женщину-полицейского. Та терпеливо ждала. Потом спросила:
– Passeports?
– Ей нужны наши паспорта, – быстро сказала Инид.
– Да, Инид, это я поняла. Это слово я уже запомнила.
– Но у нас же их нет!
– И это мне тоже известно.
– У тебя-то паспорт есть, но нет визы. Точнее, она давно просрочена. Что же нам делать, Мардж? Нет, это просто ужасно!
– Инид, заткнись, ради бога! Перестань нести чушь и просто улыбайся!
– Passeports, – повторила женщина-полицейский. – Papiers (документы).
Марджери вытащила из сумки пачку банкнот, подаренных Долли, и женщина-полицейский с изумлением глянула на них: она явно была ошарашена. Значит, им повезло не только встретиться с единственной в мире женщиной-полицейским, но и с женщиной, придерживающейся строгих принципов.
– Non, – сказала женщина-полицейский. – Merci, mais non. (Спасибо, но нет.)
– Мардж, – прошипела Инид, – что ты делаешь?! Неужели ты надеешься ее подкупить?
