Я выдернула ладонь из ее руки и двинулась на выход. Эти откровенные разговоры совершенно точно не для меня.
— Что мне сделать, чтобы вы все простили меня? — Карина всхлипнула, заставив меня обернуться.
— О чем ты? — не поняла я.
— Порой я не понимаю, зачем я живу. Вы отвернулись от меня. Рустам и Максим встали на твою сторону. Мама все время плачет, а папа с Давидом в тюрьме. У меня не осталось никого.
— Ты путаешь, Карина, — как можно мягче возразила я, заметив слезы в ее глазах, — здесь нет сторон. Мы — одна семья. Скоро у тебя родится малыш.
— Семья? Но почему тогда я чувствую, как от вас веет холодом? Я едва не в ногах у вас валяюсь, пытаясь дослужиться до прощения. Что мне сделать?!
Тонкий голос вконец задрожал, изменяя тональность. Теперь Карина то кричала, то плакала, то шептала и хрипела. Попеременно.
— Я никому не нужна. Макс тоже холоден ко мне.
— У наших мужей непростое время… — пыталась я достучаться.
— Но Рустам относится к тебе иначе. Порой мне кажется, что для того, чтобы Макс снова меня полюбил, мне нужно умереть.
Я вмиг растерялась. Кажется, у Карины начиналась истерика, а рожать ей было еще рано. Но с таким нервным срывом можно и ребенка потерять, не дай бог.
— Карина, возьми себя в руки, — попросила я.
Но она меня будто не слышала. Плакала почти навзрыд, на меня даже не смотрела.
В ушах зашумело от неприятного холодка. Внимательно приглядевшись, я заметила, как у Басмановой сильно тряслись руки. Да и тело ее забила крупная дрожь.
— Карина, ты побледнела. Как ты себя чувствуешь?! — встревоженно спросила я.
Она не ответила — девушку душили рыдания. Я уже тысячу раз пожалела, что пришла к ней этим вечером. Не дай бог жалеть мне придется всю жизнь.
Я нервно схватилась за дверную ручку, вышла из комнаты и почти бегом побежала вниз — мой сотовый остался на первом этаже. Выбирая между Рустамом и братом, я выбрала мужа. Одновременно по домашнему я набрала скорую.
Рустам откликнулся первым:
— Родная, я тоже соскучился…
— Рустам, не время. Умоляю, приезжай. У Карины истерика. Я боюсь, ей станет плохо.
Сотовый выскользнул из рук, когда в трубке городского послышался усталый голос диспетчера.
— Алло, скорая?! Девушке плохо, она на восьмом месяце беременности…
Я быстро диктовала адрес, а сама изнывала от страха и нетерпения, ведь Карина осталась наверху совсем одна. Когда вызов был принят, на лестнице показалась тетя Лиана. Встревоженная, она вышла на шум, но вместо объяснений я стремительно поднялась по лестнице мимо нее и забежала в спальню Карины и Макса, но…
Но посередине спальни на полу уже лежала Карина. Без сознания.
Глава 60
Рустам
— О чем вы с ней говорили?
Скорее всего, мой требовательный тон слишком медленно доходил до сознания Полины.
Она всхлипывала, а я не мог приблизиться к ней и сказать, что все будет хорошо. Иначе смысл этой беседы сведется на нет.
— Я задал вопрос, Полина.
Она подняла свой тревожный взгляд, и я в который убедился в том, как же она все-таки красива.
Так, не в ту степь веду.
— Она говорила, что никому не нужна. Я сказала, что это не так, но моих слов ей было недостаточно, Рустам! Разве я виновата?
Полчаса назад Карину забрала скорая. Не та, что вызвала Полина. А та, которой хорошенько заплатили, чтобы быстрее приехали, чтобы аппараты были навороченные в машине имелись и вообще, чтобы жизнь спасли. Две жизни.
Жизнь моей сестры и жизнь моего племянника.
— Ты знаешь ее шаткую психику. К тому же, ты действительно холодна с ней. Почему я нашел общий язык с твоим братом, а ты с моей сестрой — не смогла?
Полина не виновата в том, что сестре стало плохо.
Но их отношения в одном доме меня не устраивали.
Полина девочка гордая, ей обидно за прошлое, но она явно забыла о том, что пришлось стерпеть мне от Максима. И благодаря кому мой отец сидит в тюрьме. Ему дали всего два года. По сравнению с Давидом это действительно немного.
— Холодна? — она вскидывает взгляд, — Рустам, ты забываешь, что она обвинила меня в аборте и…
— Забудь!
Полина резко замолчала. Я впервые повысил на нее голос.
— В первую очередь она — моя сестра, — напоминаю я.
— Ранее ты подтвердил ее вину.
— Это так. Но Карина это отработала. Сполна. Подумай об этом на досуге, прежде чем смотреть на Карину свысока.
Отчеканив это, я начал собираться. Полина с трудом отвела взгляд от меня взгляд. В ее глазах стояла влага, но она быстро взяла себя в руки. Она знает, что я не обвиняю ее. Но пора было закончить эту холодную войну.
— Мы будем жить вместе еще два года. После этого сюда вернется отец, у нас будет свое жилье. Но сейчас нам нужно сплотиться.
Я начал собираться. Нужно быть рядом с матерью, пока выясняется, что случилось с Кариной. Схватил ключи со стола, включил автозапуск. Полина все также сидела на кухне, задумчиво сверля подоконник.
— Как ты себя чувствуешь?
Она заторможенно подняла на меня свой взгляд, поглаживая живот.
— Все хорошо? — настойчиво повторил я.
— Все хорошо. Не переживай и поезжай к ней.
Я сжал челюсти, все еще сканируя ее бледное лицо и думая — уезжать или нет?
— Ты должна понять, Полина… — вздохнул я.
— Я понимаю.
— Она виновата. Ты права. Но с ней провели беседы. Карина сполна все поняла и извинялась сотню раз, но твоего прощения так и не добилась.
— Она говорила не только обо мне…
— Макс тоже хорош, — отчеканил я, — но это уже их дело. Разберутся, не маленькие. Мне надоела ваша война, Полина.
Полина промолчала, а затем убедила ехать. Там мать с ума сходит, Максу я велел не рваться с совещания и сидеть до победного. Я должен быть с Кариной, одному богу известно, что с ней случилось на этот раз.
Перед выходом я обернулся. Полина провожала меня тоскливым взглядом. Я знаю, что многое ей обещал. Я помню. Скоро все будет.
— Твой брат нашел инвестора, Полина. Он должен приехать через час. Не волнуйся, охрана проведет его в кабинет и дождется моего возвращения.
Этот инвестор — наша маленькая победа.
И шаг к будущему.
— А что за инвестор? Почему домой? — робко улыбнулась Полина.
— Друг твоего брата. Поэтому проведем встречу дома в неформальной обстановке. Его зовут Андрей Пантелеев, кажется.
