Приметная мы компания, что есть, то есть. Два альбиноса-переростка. Недомерок с дурным характером. Да серебряное оружие у всех. Да доспехи мои… А стальные в Шотэ остались. Не мог же я, в самом деле, заявиться с официальным визитом, волоча на себе вещмешок?
Ладно, доспехи, предположим, и снять можно. А вот как нам с Элидором росту убавить?
Жизнь, впрочем, продолжается. Что ей до наших проблем, жизни-то?
Давеча Сим на карауле заорал истерично (шепотом, правда): «Горим!!!» Довольно странно такой вопль в лесу слышать, когда вокруг сырость, лягушки квакают, а всего огня – наше подобие костерка, всю ночь поддерживаемого, дабы эльфу тепло было. Однако повскакивали мы дружненько. Даже Элидор глаз приоткрыл и пробурчал что-то вроде: «При пожаре выносить первым…» Ну и что бы вы думали?
Со стороны гор туман багровый стелется. Теплый довольно. Лес ночной в тумане этом феерический вид приобретает. Мысли поэтические в башку, правда, не лезут, хоть и красивое зрелище несказанно. А лезут мысли, прямо скажем, панические, потому как общеизвестно: ежели туман багровый над землей увидал, беги от него так, как никогда в жизни не бегал. Ужас Земной поднимается, неся с собой смерть. Ужас Земной – это на нашем, на зароллаше – Йерсталл. Только вот давно не слышал я, чтобы Пламенный Клинок к людям выходил.
А бежать-то нам некуда. Сидим. Ждем. Поближе только к берегу речушки перебрались. Зачем, спрашивается? Можно подумать, что свариться лучше, чем изжариться.
Элидор матерится виртуозно – он уже успел привыкнуть к мысли о том, что выжил, а теперь вот опять… Тут кто хочешь материться начнет.
Палатин молится. Спокойно так молится. С большим, надо сказать, достоинством. И не о спасении себя, а о спасении души своей. Прислушался я от нечего делать и озадачился: оказывается, де Шотэ к молитве и нас троих присовокупил. За компанию. Спасибочки! А ну как его стараниями меня в этот самый Аид закинет?! Или как там оно у Опаленных называется?..
Кальмарова печень! Жить хочу! Вам когда-нибудь приходилось сидеть и ждать неизбежной смерти? Сидеть и ждать. Просто так вот. Тупо. Это когда в перспективе возвращение на родину светило!
Тут-то он и возник.
Жаром дохнуло, как из громадного горна.
Деревья, что нашу полянку окружали, не сгорели даже… их просто не стало.
Вода в речушке кипеть начала…
Что? Ага! Уж. не знаю как, но, когда туман в фигуру оформляться начал, мы на другом берегу речки оказались. Что значит желание оттянуть неизбежную кончину!
А Йерсталл – красив, чтоб ему! Я его не видел никогда, только легенды читать доводилось. Что характерно, не врали легенды-то. Этакая башня над нами вознеслась, плечи широкие, но гибкий, изящный, как сабля эннэмская. Плащ огненный струится – любому шелку сто очков форы даст. Волосы длинные, перехвачены обручем белым и по плащу светлыми прядями растекаются. Светлый огонь, это, скажу я вам, что-то! Меч знаменитый в ножнах.
Интересно, успею я клинок рассмотреть, когда он его достанет?
Остановился он шагах в тридцати от реки. Брезгливо на воду посмотрел – видел я Элидора в ударе, когда у него на лице этакое вселенское презрение написано, так вот до Йерсталловой рожи нашему монаху далеко, – потом задумчиво на нашу четверку глянул. Потянулся было к Мечу и остановился:
– Ну и дела, – говорит. – Щефанго в компании с эльфом.
Я почему-то всегда полагал, что голос у Пламенного Клинка безжизненный. Рык такой невыразительный. Оказывается, нет. Во-первых, отнюдь не рык, у меня, пожалуй, бас потяжелее будет. Во-вторых, удивление явно прослеживается.
Смотрю я на это явление.
Жду продолжения.
И остальные смотрят.
Тоже ждут. А что еще делать-то?
– Торанго, – задумчиво изрекает Йерсталл. – Об этом меня не предупреждали. Как же твое Величество сюда занесло, да еще с этими?..
– Как занесло, это мое дело, – отвечаю. – И с кем я в компании, тоже никого не касается.
– А я тебя помню, – сообщает мне Клинок. – Слуг моих в Железном кряже ты повыбил.
– Не я один.
– Ну да. Может, отдашь мне эльфа, да разойдемся миром? Не убивать же мне единоверца.
Я чуть не сел. Ну, Элидор, удостоился! Пламенный Клинок вниманием почтил!
– Он тебе зачем? – спрашиваю, – На экзотику, что ли, потянуло?
У монахов наших на лицах при этом выражения – засмотришься. Сим глядит так, словно все ругательства Мессера у него в глотке одновременно застряли и ни одно вырваться не может по причине крайней скученности. А Элидор, судя по всему, вполне готов на предложение согласиться. Его что – любопытство замучило? С Йерсталлом побеседовать захотел?
– Зачем он мне, это мое дело. – Клинок язвительности не скрывает. – И, тянет меня на экзотику или нет, тоже никого не касается.
Уел, не спорю. Но не отдавать же ему Элидора, в самом-то деле.
«А так все поляжете! – завопил внутренний голос. – Пусть лучше сто эльфов подохнут, чем один ты!» Понятно.
– Нет, – говорю, – так не пойдет. – И жду, что сейчас, как те деревья… Интересно, я что-нибудь почувствую? Йерсталл плечами пожал. Обруч поправил.
– Как хочешь, – говорит. – Только лучше вам тогда поскорее отсюда убраться. Кстати, не тех врагов ты боишься, Торанго. Вам сейчас не люди опасны, а те, кто над людьми. И времени почти не осталось.
Изрек он это и ушел. Только туман алый между деревьями еще долго держался.
А Элидор неожиданно, цепляясь за Сима, на ноги встал. И удивленно так сообщил:
– Слушайте, а раны-то затянулись. Вот это я называю «испугаться»!
Тогда-то оно и случилось. Не успели мы подивиться неожиданному излечению нашего страждущего, как порыв горячего ветра дернул меня, отрывая от земли.
Меня?!
Ветром?!
…Полет-падение по какой-то сумасшедшей кривой. Мелькнувшая лента из звезд… Не лента – дорога. Дорога, вымощенная звездами, как обычным булыжником. Светящийся смерч, закрутивший Его императорское Величество Эльрика де Фокса как волчок. Секундная пауза, во время которой все внутри меня по инерции продолжает еще вертеться. А потом звон и грохот серебра о мрамор, и энергичный мат. Только заткнувшись, я понял, что грохотал и гремел сам. И я же матерился. Однако куда меня, собственно?..
Это ж Демиурги!
А колонн в зале действительно девять. Не врут книжки. И Демиургов тоже девять. Все сходится.
Задуматься над тем, откуда я вообще знаю, что вижу именно Демиургов, мне и в голову не пришло. Знают же там, в Мессере, когда видят меня, что я – император. К тому же кем еще, как не Величайшими, могут быть девять существ расы неопределенной, но до того царственные и надменные, что мне зевнуть захотелось.
Хотя душа встрепетала слегка. От почтения, надо полагать. Не от страха же, в самом деле.
