ГЛАВА 23
Пока Чейз шумно плескался под умывальником, Мэгги, лежа в кровати, размышляла над его словами. В одном ковбой, безусловно, прав: ее тело помнит его. Каждое прикосновение Чейза вызывало в ней немедленный отклик, но почему же разум ведет себя иначе? Любовь Чейза доставила Мэгги огромное удовольствие, но не вернула память. И еще она по-прежнему сомневалась в его чувствах к ней. Не жалость ли это? Может быть, Вирджи права? Иначе почему они до сих пор не женаты?
– О чем задумалась, солнышко мое? – улыбаясь повернулся к ней Чейз. – Что-нибудь вспомнила?
– Нет, – печально ответила Мэгги. – Прошлое по-прежнему остается для меня загадкой.
– Так что же ты грустишь? Тебе было неприятно заниматься со мной любовью?
Мэгги заколебалась.
– Честно говоря, я пока не разобралась в своих чувствах. Мне страшно, я сбита с толку и не знаю, кому верить.
– Доверься мне, Мэгги! Клянусь, что никогда не подведу тебя, только верь мне.
– Ох, я уже ничего не понимаю. Ты говоришь одно, а Вир…, – Мэгги прикусила язык, но Чейз был настороже, и его чуткое ухо сразу же уловило обмолвку.
– Черт бы побрал ревнивую злючку! – сердито воскликнул он. – Ведь это Вирджи наболтала тебе всякого вздора?
– Это не вздор! – кинулась Мэгги на защиту подруги. – Кейт сказала то же самое, по-твоему, и она врет? Да ты же сам признался мне, что до несчастного случая день свадьбы вовсе не был назначен.
– Не понимаю, почему тебя заботит эта дата? Не все ли равно, когда мы собирались пожениться?! – негодующе проговорил Чейз, посылая проклятия в адрес Вирджи. Слава Богу, дом Расти почти закончен, и она, наконец, уберется с ранчо!
– Но ведь очевидно, что до травмы я прожила здесь несколько недель, почему же мы не поженились за столько времени, если любим друг друга? – продолжила Мэгги свой допрос. – Допустим, мой разум поврежден, но тебе самому не кажется странным, что мы, имея общего ребенка, не приняли на себя никаких обязательств? Я вижу, ты человек сострадательный, так вот знай: брака, основанного на жалости, я не потерплю!
– Проклятье, Мэгги, ты все такая же своенравная, как и раньше. Похоже, несчастье ничему тебя не научило.
– Просто я реалистка.
– А то, что мы только что занимались любовью, по-твоему, ничего не значит?
– Это значит, что нам хорошо вместе в постели. Ну, и еще, что ты искусный любовник.
– Ах, вот как! Может быть, теперь ты даже жалеешь о том, что произошло?
– Нет… не жалею, – нехотя признала Мэгги. – Мое тело доказало мне, что раньше мы были очень близки. Неприятно было бы думать, что я приехала к тебе лишь из корыстных побуждений.
– О, нет! Ты совсем не такая, солнышко. Ты умная, сострадательная женщина, полная отваги и поразительной силы воли. А еще ты упрямая и очень импульсивная, но я люблю в тебе все, каждую черточку твоего характера. Мало кто из мужчин, не говоря уже о женщинах, решился бы отправиться на Клондайк, а ты сделала это, и я горжусь тобой. Ты настолько талантлива, что, держу пари, могла бы в одиночку выпускать газету. К тому же не забывай о нашей дочери. Я просто обожаю Бет.
Мэгги улыбнулась и благодарно посмотрела на Чейза. Его страстная речь несколько рассеяла мрачные подозрения, которые Вирджи поселила в ее душе. Ведь не может же мужчина так восторженно отзываться о женщине, если не испытывает к ней сильных чувств? «Может быть, он и вправду любит меня?» – подумала Мэгги. Интуиция побуждала ее довериться Чейзу, но здравый смысл предостерегал против возможной ошибки. Как бы потом не пришлось жалеть о необдуманном поступке.
– Ты все еще хочешь уехать? – спросил Чейз, увидев, что Мэгги задумалась. Даже если она скажет «да», он найдет способ остановить ее.
– Нет, теперь поездка в Сиэтл кажется мне бессмысленной, – после недолгого молчания ответила Мэгги. – Я остаюсь, но не выйду за тебя замуж, по крайней мере, в эту субботу.
– Что?! Конечно, выйдешь! – убежденно воскликнул Чейз. – Все уже готово, ты можешь так меня подвести.
– Давай подождем еще две недели. Я знаю, чувствую, что за это время память вернется ко мне. Я уже многое начинаю вспоминать, роды например, и еще кое-какие отдельные моменты моей жизни.
– А Скотта Гордона ты вспомнила?
– Нет, – покачала головой Мэгги. – Но уверена, что очень скоро я вспомню все.
– А если нет? Сколько мы еще будем ждать?
– Пока… пока память не вернется, – неуверенно предложила Мэгги.
– Ну уж нет! – решительно запротестовал Чейз. – Ты еще скажи, что мы не будем спать вместе все это время, если хочешь окончательно свести меня с ума. Нет, нет и нет! Я согласен ждать две недели, но не больше, а потом мы поженимся независимо от того, вернется к тебе память или нет. Ты не сбежишь от меня, дорогая. Что бы тебе ни говорили, ты моя и всегда была только моей, несмотря на старания Скотта Гордона.
Господи, как же ей хотелось верить ему! Чейз говорил так искренне, а в глазах его была такая мольба, что у Мэгги не хватило духу отказать ему.
– Хорошо, – с улыбкой проворила она. – Мы поженимся через две недели, если к тому времени я все еще буду тебе нужна.
– Да как же, черт побери, убедить тебя в том, что ты всегда мне нужна?!
– Не трудись понапрасну, лучше, чем моя память, этого никто не сделает.
– Да, но над ней я, к сожалению, не властен. Придется попробовать вновь заставить тебя полюбить меня, – лукаво подмигивая, проговорил он. – Начну, пожалуй с того, что все две недели буду ухаживать за тобой честь по чести. А сейчас мне надо идти, солнышко. Почему бы тебе не вздремнуть? Я скажу Чатагве, чтобы покормила Бет из бутылочки. Наша малышка уже такая большая, что ее можно не беспокоясь отнимать от груди, хотя ей это и не нравится. Мне бы тоже не понравилось, – поддразнил Чейз и вышел.
После ухода Мэгги, как и предлагал Чейз, осталась в постели, но сон не шел к ней. Она раздумывала над его словами, мучительно пытаясь припомнить хоть немногое из того, о чем он говорил ей. Ведь вспомнила же она роды, так почему остальное до сих пор «покрыто мраком»?
Мэгги закрыла глаза, сосредоточившись на единственном событии, которое всплыло в памяти. День родов стал медленно разворачиваться перед ней: схватки, сильный испуг, чья-то рука, держащая ее руку… И вдруг словно вспышка молнии озарила ее: рядом находился не Чейз! Мэгги не ясно видела лицо мужчины, который заботился о ней, но инстинктивно почувствовала, что это кто-то другой. Вот он наклоняется к ней, отирает лоб, нашептывает нежные, успокаивающие слова, и она слышит, как зовет его по имени. Скотт!
О Боже, так, значит, это все-таки правда?! Отец Бет – Скотт Гордон. Что же она такое сделала? Почему он бросил ее с грудным младенцем на руках? Мэгги постаралась вспомнить, что было дальше, но голова разболелась так сильно, что женщина сдалась и бессильно откинулась на подушку. Теперь ее занимал только один вопрос: что заставляет Чейза верить в то, что Бет его дочь? Неужели она намеренно солгала ему, чтобы женить на себе? Если так, то как ей вести себя? Продолжать игру или сказать правду? Мэгги зажмурилась, пытаясь отрешиться от всего, и неожиданно для себя крепко заснула.
