— Мама…
Крича, Лена камнем полетела в бездну…
Лена прижала недвижимую Капельку к груди. Густая тьма накрыла с головой, и Лена замолчала, боясь задохнуться. Ничего вокруг не было видно, даже собственных рук. Окружила такая тишина, что заложило уши. Падение замедлилось, словно Лена опускалось на морское дно через толщу воды. Но родная стихия отсутствовала — совсем. Дышать хоть и через раз, можно было. Лена забила свободной рукой и ногами, чтобы выплыть из темноты. Безрезультатно. Тьма затягивала, как трясина. А рядом кто-то или что-то двигалось, присматривалось. Изредка чем-то ледяным касалось то руки, то ноги. Паника начинала окутывать сознание.
Лену подхватили ледяные руки. Она отчаянно заорала — ни звука не вырвалось из горла, замахала руками, ногами. Вновь безуспешно! Ледяные руки только крепче сжали, не давая шевельнуться.
— Елена, успокойся! — от смутно знакомого голоса Лена затаила дыхание. В ушах отдавалось быстрое биение сердца. — Вот так. Умница.
Вспомнила! Голос из воспоминаний Царь-дерева.
— Владыка Миррилин? — тихо уточнила она, мысленно решая, что лучше: заорать и вырваться с рук файри, умершего несколько тысячелетий назад, или всё-таки довериться. Это его пещера, здесь его сила, и почему его дух не может здесь находиться? Как и призрак того, огненного файри, не давшего коснуться цветка.
Но как же страшно! Хотя и не страшнее падения на дно бездны.
— Да, малышка. Давай я вынесу тебя из бездны душ.
Лена невольно прижалась к груди Владыки — ледяной-ледяной, так что она сама начала дрожать.
Миррилин вылетел из бездны, сложил изумрудные крылья и плавно приземлился рядом с янтарным алтарём. Отпустил Лену и обернулся к огненному файри, яростно сжимавшему меч.
— Отец! Зачем её вытащил?! Мы должны её остановить! — заорал огненный файри, угрожающе распахивая крылья. — Проклятье должно продолжать действовать! Они убили мою сестру, а твою дочь!
Из бездны выходили один за другим остальные файри, самых разных стихий, но все призрачно прозрачные. Единственный, кто казался реальным — это Владыка. Лена съёжилась за его спиной. На ладоне медленно зашевелилась Капелька — хоть какое-то облегчение.
Лена виновато посмотрела на ту сторону пропасти. Заплаканная Мила стояла на краю бездны, испуганно прижимая к груди руки. Взъерошенный Владнэль приложил ладонь к скуле и зло поглядывал на шаршанина. А у того заплывал второй глаз. Неужто подрались? Что успели не поделить? Алекшан не сводил взгляда с Лены, на лице было столько нежности и облегчения, что у неё перехватило дыхание. Его взгляд сместился на призраков, и шаршанин зло прищурился.
Поднял верёвку, лежащую у ног.
— Влад! Стрелу, — требовательно протянул руку к другу. И только когда начал привязывать к стреле верёвку, Лена поняла, что он собирается добраться до неё. Это опасно!
— Хватит, Арл! — приказал Миррилин, привлекая внимание Лены. — Пять тысяч лет слишком большой срок для любого проклятия. Если для тебя это неважно, так оглядись. Ты желаешь обречь нас всех на вечное существование в бездне?
Огненный файри посмотрел на окруживших его мрачных файри, зло передёрнул плечами и сник:
— Делайте, что хотите! — развернулся на месте и рыбкой бросился в бездну.
Остальные файри благодарно склонили перед Леной головы и также вернулись в пропасть. Вместе с Миррилином остался только один — тоже огненный. Он всё это время не сводил с Лены внимательных глаз.
Шагнул к Лене.
— Ленночка, — тихо произнёс он.
Лена замерла от ласкового голоса из далекого детства. Внимательнее вгляделась в файри. Печальные глаза, черты лица, как у Вени. А брату многие говорили, что он очень похож на деда по материнской линии, умершего почти двенадцать лет назад.
— Деда?
Файри протянул руки и попытался обхватить её ладони. Но призрачные руки прошли насквозь, обдавая ледяным холодом. На лице деда мелькнула виноватая улыбка.
— Как же ты выросла! Красавица. Да и Мила… это она ведь на той стороне?… совсем взрослая.
— Деда, почему ты ушёл? — тихо задала Лена вопрос, который интересовал её все эти года.
— Устал быть никому ненужным.
— Ты нам, своим внукам, был нужен!
— Я только здесь понял свою ошибку, но уже поздно. Лена, внученька, во что бы то ни стало, живите. Боритесь за свою жизнь и жизнь родных! Это самое главное! Мне пора… Сними это проклятие, чтобы все твои предки обрели покой!
Ещё раз коснулся руки Лены и растворился в темноте бездны. Она печально проводила его взглядом.
Миррилин шагнул к Лене. Зелёные глаза грустно смотрели на неё.
— Запомни, малышка, любое проклятие влияет и на того, кого прокляли, и на того, кто его произнёс. Моё проклятие, после нашей смерти на Земле, задержало нас в этом немирье на всё это долгое время. Мы не могли перейти в другую жизнь, встретиться со Златой… Поверь, я тогда, пять тысяч лет назад, недолго упивался своей местью. Через пару дней до меня дошло, что я наделал. Но изменить ничего не мог. Не в силах даже Владыке снять своё же проклятие. Надеяться на сына, ослеплённого ненавистью, не мог. Пришлось оставлять подсказки для потомков… Я рад, что вы решили сделать то, что я не смог… — невесело усмехнулся. — Вот разговорился, старый. Давай исправим мою ошибку, — кивнул на белеющий цветок.
Лена не стала ждать повторного предложения. Повернулась к алтарю, взяла бутон. На руках распустился белоснежный ароматный цветок. Внутри лежала малюсенькая шкатулка. «На дубу весит сундук, в сундуке — заяц, в зайце — утка, в утке — яйцо. А в нём игла — смерть Кощеева», — невольно припомнила Лена сказку. Интересно, а в чём хранится проклятие эльфов? Лена коснулась крышки шкатулки — она сама по себе медленно открылась. На красном бархате лежал искусно вырезанный из дерева ключ.
— Ключ? — обернулась Лена к Владыке. — Я должна что-то открыть?
Только этого не хватало.
— Нет. Сломать его. Я привязал проклятие к нему.
Лена с облегчением вытащила ключ. Даже жалко стало такое произведение искусства. Со вздохом переломила пополам.
Над головой свод пещеры исчез, появилось ярко-голубое небо. Столб света вырвался из бездны в небеса. В нём кружили крылатые фигуры и поднимались вверх. Одна из фигур замедлила движение, помахала рукой Лене, прощаясь, и исчезла в вышине.
У Лены закружилась голова, реальность расплылась перед глазами. Она зажмурилась.
* * *
Тёплое касание солнечных лучей, лёгкий ветерок с ароматом роз, мелодичное пение птиц окружили Лену. Она распахнула глаза и ничуть не удивилась, что оказалась вновь в саду богини под синью небес. Злата стояла к ней спиной, нежно касалась лепестков радужной розы.
Не дожидаясь приветствия, богиня тихо произнесла:
