Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
— Когда — что? — Это какой-то розыгрыш. Бред! Не может быть.
— Авария, идиотская авария… — ему трудно говорить. Делает еще несколько глотков. — Откуда тебе помнить, совсем крохой была, а вот Никита не забыл, да, сын?
Он молчит, а я по-прежнему не понимаю, что он не забыл. Что он знал, а мне не сказал?
— Забыл. Фотографию ее родителей увидел и вспомнил… Что-то вспомнил.
— Я была здесь? В этом доме? Ты знал? — поворачиваюсь к Никите. — Поэтому ты со мной, да?!
Конечно, не могла я ему понравиться просто так, что-то должно было быть, какая-то причина… И похоже, вот она. Он ничего не говорит, просто притягивает меня к себе. А мне хочется вырваться из его объятий, я вообще хочу уйти отсюда.
— Твои родители были моими друзьями, лучшими и самыми близкими. Нина назвала тебя в мою честь. Но твоей бабушке это, конечно, не понравилось, — Вероника успокоилась, смотрит на меня уже не так жадно, но в ее взгляде появилась боль.
— Лучшими друзьями? — не верю, чтобы эта роскошная женщина водила дружбу с такими обычными людьми, как мои родители.
— Твоя бабушка называла нас «тремя мушкетерами» — твою маму, меня и Кольку.
Стою в ступоре, даже не чувствую руки Никиты на себе. Это какая-то другая реальность, этого не может быть. Бабушка никогда не рассказывала. Вообще ничего и никогда о маминых подругах. О том, что она дружила с известной на всю страну моделью. Невозможно. Меня обманывают. Высвобождаюсь из рук Никиты, он на удивление легко отпускает, словно ждал этого.
— Идем, Ника, то есть Варя, да… А Никите с папой поговорить надо. У тебя, наверное, много вопросов?
Берет меня за руку и уводит куда-то вглубь дома. Тут так легко потеряться. Неужели я бывала здесь? Поднимаемся на второй этаж.
— Сюда, заходи.
Я стою в светлой комнате, все оформлено в пастельных тонах. Нет никакой вычурности, которая так присуща этому дому. Здесь идеальный порядок, сразу видно, что все на своих местах, примерно так же, как и у Никиты. Ник… Он знал, не просто так заметил меня, выбрал. Все снова оказалось ложью? Я ничего не понимаю!
— Не обижайся на моего сына. Он позвонил на днях, стал расспрашивать о девочке, с которой играл в детстве. Ты за ним хвостиком ходила маленькой, а он тебя конфетами закармливал… Ник и Ника…
— И что вы ему сказали?
Смотрю на нее и никак не могу смириться с мыслью, что это первый человек в моей жизни, кроме бабушки, конечно, кто, возможно, знал моих родителей. И это имя — Ника, Вероника… Меня так звали? Мама назвала меня в честь Вероники Ледневой?!
— Дима еще раньше звонил, он знал, что Никита задаст мне такой вопрос. Сын и его спрашивал. Я просто не хотела по телефону все это рассказывать. И не понимала, почему он про тебя вспомнил, пока не увидела.
Она подходит к какой-то двери. Это вход в гардеробную, отдельную комнату, по размеру примерно такую же, что и спальня. Откуда-то сверху вытаскивает большую коробку.
— Помоги мне.
И прямо на ковре в гардеробной начинает разбирать фотографии.
— Мы с Ниной со школы вместе были. У нас классическая пара — двоечница из неблагополучной семьи и отличница, дочка директрисы. Твоя бабушка не сразу меня приняла, но увидела как-то синяки у меня на спине от отцовских побоев и разрешила приходить к Нине.
— Это вас били? — беру из ее руки фотографию, но еще не знаю, кто на ней. — Бабушка была директором школы?
— Да, всех в страхе держала… А Нина была очень одинокая, я — единственная, кто с ней дружил. Колька к нам пришел, кажется, в седьмом классе. Он в нее сразу влюбился. Посмотри, как он тут на нее смотрит.
Разглядываю, наконец, фотографию, которую держу в руках. На ней — трое подростков. Две высокие красивые девушки и парень в мешковатой одежде.
— Мама… — здесь она веселая, обнимает Веронику и… папу. — Вы, и правда, были знакомы.
— Она мне как сестра была… — снова смотрит на меня этим взглядом, жадным и в то же время тоскливым. — А Колька… Лучшего человека, чем твой отец, не встречала. Я завидовала Нине, что он так ее любит…
— Безответно, да?
— Почему ты так думаешь? Татьяна Алексеевна такое говорила?
— Нет, бабушка почти ничего не говорила о них, ей больно было про маму говорить. Я фотографию их видела. Так влюбленные не выглядят.
— И ты сделала вывод об отношениях своих родителей на основании лишь одной фотографии?! Она в нем брата видела и друга, а он рядом был. Всегда. И к нему она пришла, когда мать из дома выгнала.
— Что? Бабушка выгнала маму?!
— Мы обе хотели стать моделями, это были 1990-е. Ты не представляешь, какая репутация была у профессии. Элитные проститутки, это самое мягкое… Как только школу окончили, сбежали в Москву.
— Мама была моделью?
— Смотри сама.
— Передает мне толстую пачку фотографий. Эти снимки сделаны профессионалами, они прекрасны, завораживают. И это фотографии моей мамы. Наверное, я бы вряд ли ее тут узнала — совершенно незнакомая удивительная женщина. Чужая, только глаза такие же, как и у меня.
— Ты так на нее похожа, смотрю на тебя, а вижу Нину… — гладит меня по щеке.
— И… долго она работала моделью?
— Всего несколько лет. Она была более успешная, чем я. Сюда почти не приезжала, весь мир объездила. У нас был жуткий график, но Колька… Он не давал нам потеряться, уйти в новую жизнь полностью… Мы год не виделись, но на мою свадьбу она, конечно, прилетела.
Вероника вдруг встала, пошла в спальню. Возвращается буквально через минуту.
— Не возражаешь? — показывает в руках сигареты. — Я уже давно не курю, но сейчас…
Мотаю головой, как я могу быть против, и она вообще в своем доме. И еще я хочу, чтобы она продолжала, я хочу знать абсолютно все!
— У нас с Димой был какой-то сумасшедший роман. Увидел меня на показе, сразу начал ухаживать. Не знала, как от него отделаться — по виду бандит-бандитом, только цепи золотой на шее не хватало. Но он не отступал… Я уже беременной была Никитой, когда замуж выходила. Думала, конец карьере, и Дима хотел, чтобы я домом занималась. Нина прямо в загс приехала, из аэропорта. Наверное, надо было уже тогда прекратить все это. Дима никогда бы не бросил Никиту, он отличный отец, несмотря ни на что. Просто остались бы друзьями, я себя всю жизнь сама обеспечивала, хотя ему это очень не нравилось.
— Не понимаю, почему — прекратить?
— Верила, что Дима меня любит, но, когда он увидел Нину… Никогда так на меня не смотрел ни до, ни после. Вообще ни на кого не смотрел, думаю, поэтому и не стал больше жениться.
Прикуривает сигарету, долго стоит у открытого окна, а я боюсь нарушить эту тишину. Мне кажется, она сейчас скажет что-то очень важное и нехорошее. Но она не говорит ни слова, меня это молчание угнетает. И я не выдерживаю.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
