– Дай, я подержу Женевьеву, – сказала Фэнси, отдала мужу Габриэль и взяла на руки Женевьеву. – А что случилось с твоим лицом?
– Ты ударила меня вчера вечером.
– Не припомню.
– Я предложил взять твою боль на себя, и ты нечаянно ударила меня кулаком.
– Какая прелесть… – Фэнси улыбалась дочери. – Женевьева зевает.
– А Габриэль морщит свой милый маленький носик.
– Дай, посмотрю. – Фэнси улыбнулась и спросила: – Как прошел дебют Серены?
– Не знаю.
– Разве сегодня не принесли «Таймс»?
– Для меня куда важнее укачивать дочерей, а не читать рецензию на спектакль. – Услышав стук в дверь, Степан подошел к двери и открыл ее.
Там стоял Боунс. Он доложил о визитерах. Степан оглянулся.
– Пришли гостьи познакомиться со своими кузинами.
Фэнси улыбнулась. Племянницы мужа последние несколько месяцев с ума сходили от волнения. Она не могла заставлять их ждать дольше.
– Пусть поднимутся. – Степан оставил дверь приоткрытой и вернулся на свое место. Через несколько секунд в дверь снова постучали. – Войдите!
Сияя от возбуждения, племянницы вошли в спальню и выстроились в ряд. Вслед за малышками в комнату вошли Рейвен и Блейз.
– О, дядя и тетя, какие они очаровательные! – воскликнула Роксанна.
– Просто поверить не могу, что у нас целых две кузины! – сказала Наташа.
– Мне тоже трудно в это поверить, – согласилась Фэнси. Ее сестры заулыбались, а муж фыркнул.
Салли и Элизабет, дочери Виктора и Михаила, взялись за руки и шагнули вперед.
– Я люблю Габриэль и Женевьеву, – произнесла Салли.
– Я их тоже люблю, – едва слышно сказала Элизабет. Фэнси посмотрела на Элизабет:
– У тебя скоро будет братик или сестричка.
Элизабет кивнула.
– Папочка говорит, что ребенок родится завтра, потому что у мамы Белл болит живот.
Лили смотрела на Женевьеву.
– Я люблю ее.
– И Габриэль, и Женевьева тоже полюбят тебя, – пообещал Степан.
– А меня? – тут же воскликнула Роксанна.
– И тебя, – сказал Степан, – и тебя, и тебя, и тебя, и тебя, – перечислял он племянниц.
Лили посмотрела в темные глаза любимого дядюшки.
– Дядя, а как малыш выходит из живота мамочки?
– Я точно не знаю. – Степан кашлянул. – Твой папа говорит, что знает все на свете. Спроси его.
– Рудольф не будет в восторге от такой любознательности, – фыркнула Фэнси.
– Ну, если мой брат смог сказать ей, что граф Роттен купил билет в Тайберн, он сможет и объяснить, как ребенок выходит из маминого живота.
– Тетя, – обратилась Лили к Фэнси, – а почему Габриэль и Женевьева такие сморщенные?
– Все маленькие детки сморщенные, – ответила Фэнси, – но когда они подрастают, их кожа разглаживается.
– У принцессы Солнечной тоже есть ребенок! – объявила Лили.
Копируя интонации герцогини, Роксанна протянула:
– Милая, это такой год, когда много деток.
– На следующей неделе вы обязательно должны прийти на чаепитие к Габриэль и Женевьеве, – сказал Степан.
– А мы приглашены на чаепитие? – поинтересовалась Рейвен.
– Чаепитиями занимается мой муж, – отозвалась Фэнси, – но я не сомневаюсь, что тебя он тоже пригласит.
– А меня? – спросила Блейз.
– Вы можете прийти к нам на чаепитие завтра, – пригласила ее Лили.
– А мисс Гигглз приглашена? – спросила Блейз.
– Кто это?
– Мисс Гигглз – моя обезьянка.
– Какая прелесть! – захлопала в ладоши Лили. – А можно пойти к вам домой прямо сейчас и посмотреть на нее?
– Разумеется.
Пять маленьких девочек завизжали от восторга. Женевьеве шум не понравился, она заплакала, и сестричка к ней тотчас присоединилась.
– Маленьким нужно поспать, – сказала Рейвен, выводя девочек за дверь. – Пора уходить.
Прежде чем последовать за ними, Блейз положила на кровать газету.
– Я принесла вам рецензию на дебют Серены.
Степан сел рядом с женой и облокотился на подушки.
– Нам потребуется еще одна няня, а то и целых две или три.
– Прочти рецензию.
Степан открыл «Таймс» на третьей странице и прочитал:
В вечер открытия сезона Серена Фламбо привела в восторг публику в Королевском оперном театре. Юная Серена дебютировала в главной роли в опере «Девушка из Милана» и оказалась такой же талантливой, как и ее старшая сестра, оставившая сцену после замужества.
Эта Фламбо не только поет, но и играет на флейте. По распоряжению ее высокопоставленного отца певицу охраняют несколько телохранителей, не подпуская к ней нетерпеливых поклонников из высшего общества.
– Ее старшая сестра? Этот бессовестный репортер даже не назвал мое имя!
Степан обнял ее за плечи свободной рукой.
– Тебя так тревожит успех Серены? Бишоп с радостью возьмет тебя обратно.
Фэнси посмотрела на него.
– И ты не станешь возражать?
– Если опера – это то, чего тебе недостает в жизни, – ответил Степан, – я соглашусь. Хотя и не одобрю…
Фэнси поцеловала его в щеку.
– Спасибо, любовь моя.
– Это сделает тебя счастливой?
– Невозможно быть счастливее, чем я сейчас, – ответила Фэнси, и ее глаза светились любовью. – То, что мы держим на руках, гораздо лучше любой рецензии!
В его взгляде тоже светилась любовь.
– Хорошая рецензия не может обнять тебя, или скучать по тебе, или…
– …или криками не давать тебе спать по ночам, – закончила Фэнси.
Степан чмокнул ее в висок.
– Поверь, любимая. Ты поешь как ангел, намного лучше своей сестры.
Фэнси искоса глянула на него.
– Ты так и не нашел работу?
– Мое призвание – любить тебя.
– Достойная профессия. – Фэнси кокетливо улыбнулась и потянулась к его губам.
– Что ты хочешь, принцесса?
– Ласкать моего князя.
