Я вспоминала свою жизнь — всю, до того самого дня, когда умерли мои родители. Если бы я тогда не была у сестры, может быть, я успела бы их предупредить? А может, и сгорела бы вместе с ними?
Если бы я отказалась выйти замуж за Джеймса, пока не окончу школу, дождался бы он меня? И что бы стали делать Хелен и Томми, если бы я не согласилась на это экстренное замужество? Ведь не выгнали бы они меня из дома?
Если бы я как-то удержала Джеймса и запретила бы ему играть в бейсбол в тот день, остался бы он жив или ненавидел бы меня за то, что не дала воспользоваться такой возможностью?
Если бы я отказалась выходить замуж за Джорджа, боясь пересудов, нашла бы я кого-нибудь еще? Или прожила бы всю жизнь вдовой, и у меня не было бы Бетти Сью и Джина?
Если бы я не ухаживала за Кларой и матушкой Фоли, когда они подхватили грипп, пощадила бы болезнь Лулу? Я часто спрашивала себя: уж не я ли принесла ей смерть?
Если бы я была потверже с Бадом и Полом и не позволяла бы Джорджу их баловать, может быть, их жизнь сложилась бы лучше?
Голова раскалывалась от страшной боли. Я отправилась к себе в комнату и плотно задернула шторы. Затем легла на кровать и закрыла глаза.
Есть люди, которые в жизни ни о чем не жалеют. Как бы мне хотелось сказать о себе то же самое, но сколько в моей жизни было сожалений, сколько ошибок…
Эпилог от внучки
Наутро после похорон кто-то (должно быть, одна из моих теток по материнской линии) отвез меня в дом бабушки по дороге в аэропорт. Из ее личных вещей я хотела забрать всего три. Тетя с Мелани остались в машине, а я направилась к дому. В дверях меня встретил дядя Пол, вид у него был огорченный.
— Они приезжали вчера и все забрали, — сказал он мне.
— Кто — они? — спросила я.
— Эллис с женой.
Похоже, прежний муж Бетти Сью оказался наглее, чем я думала. Я оглядела гостиную. Мебель стояла на месте, но все побрякушки, салфеточки, — все, что можно было увезти в машине, — пропало.
Я прошла в бабушкину спальню. Большой семейной Библии — именно ее я хотела забрать больше всего — в комоде не оказалось. В чулане тоже было пусто, не считая пары крючков для проводов. Зеркальный поднос цвета морской волны, прежде стоявший на комоде, где она хранила свой одеколон «Парижский вечер», — тоже пропал. Один за другим я проверила все ящики, от верхнего до нижнего, — пусто.
Я хотела уж было спросить Пола, почему он их не остановил, не вызвал полицию, не сделал хоть что-нибудь, но вспомнила, что Эллис был намного сильнее — против него он был беспомощен, как ребенок.
Он дал мне адрес Эллиса — тот жил прямо за углом. Я позвонила в дверь, ко мне вышла новая жена Эллиса с младшей дочерью Бетти Сью на руках. Томми и Терри цеплялись за ее юбку, но когда я протянула руки, чтобы их обнять, смущенно попрятались: они меня не помнили.
— Я хочу забрать всего три бабушкины вещи, — сказала я ей.
— О чем это вы? У меня нет никаких бабушкиных вещей.
— Пол сказал, что вы приезжали вчера вечером и забрали ее одежду и остальное. Мне ничего не нужно, кроме Библии, фотоальбома и ночной сорочки, что лежала, завернутая в бумагу, в нижнем ящике.
— У меня ничего этого нет.
— А где они тогда?
— Не знаю, спроси у Эллиса.
— А он где?
— Ушел куда-то пить. Может, встретишь его в каком-нибудь баре на Джефферсоне.
Я знала: просить ее разрешить мне войти и поискать самой — бесполезно. Мне некогда было обходить все бары в поисках Эллиса, как делала моя тетя Бетти Сью столько раз.
— Не могу, мне нужно на самолет. Скажите ему, что я заплачу, если он мне их пришлет.
Я вытащила листок бумаги из сумки, быстро написала адрес и телефонный номер и протянула ей. Потом вернулась в машину, уже зная, что, скорее всего, Эллис никогда мне не напишет, — так и случилось.
Мелани сидела у меня на коленях, пела песенку и разглядывала деревья и дома по дороге в аэропорт. Я не хотела ее расстраивать и сдерживала слезы.
Деньги, что бабушка положила на счет, стали частью ее наследства, и его разделили на четверых. Пол получил тысячу долларов, дети Эллиса поделили между собой еще тысячу, и еще одна досталась мне. Что сталось с остальными деньгами, я не знала.
Где-то через месяц мне позвонил Пол. Его деньги закончились, и он хотел приехать жить с моей семьей в Канзасе. Я сказала, что это невозможно. Через несколько лет я узнала, что его убили где-то на улицах Детройта.
Я могла бы спросить у тети Фредии, кто был моим настоящим отцом, и она сказала бы правду. Но мне было все равно: у меня уже и так был самый лучший в мире папа.
Хотя у отца был фотоаппарат «Кодак Брауни» и он любил фотографировать, моих детских снимков или семейных фотографий отца у меня совсем мало: нет фото с важными моментами, которые можно было бы хранить как память.
Лишь сев писать эту историю, я наконец поняла, что моя бабушка, Нола Мод Клейборн Коннор Фоли, уже подарила мне самую важную вещь на свете: те долгие ночи, когда я спала в ее постели и она рассказывала мне о своей невероятной жизни.
КОНЕЦ
Благодарность
Хочу горячо поблагодарить многих людей, которые помогали мне писать эту книгу.
Спасибо моей сестре и подруге Шелби Тернбулл Мак Фарлан, которая стала свидетельницей всей моей жизни. Ей известно то, чего не знают обо мне даже мои собственные дети. Именно она помогала мне проводить исследования и раскладывать детали по полочкам, когда меня подводила память. Именно благодаря ей мне удалось получить документы, которые пролили свет на историю смерти моей тети.
Моим издателям: Лоренс Монтейн, Элейн Стаббс, Скотти Карран, Мэрианн Ангер и Филу Шлэгеру из издательства «Антем Оторс». Благодаря их участию эта книга стала гораздо лучше.
Барбаре Уинтерс, Джин Харви, Джуди Кансевики и Лоренс Монтейн, моим бета-ридерам — они не только вносили поправки, но и постоянно подбадривали меня.
Сэнди Новарро, у которой теперь целая полка моих сочинений.
И моей дочери, Мелани Мабри, которая первой захотела услышать эту историю. Если она это читает, ее ждет еще парочка сюрпризов.
* * *
