– Не знаю, – признался он. – Прости.
Это были самые честные слова, которые он сказал Салли после развода.
* * *
Когда Тим ушел, Делия тихо вздохнула и открыла пошире окна, чтобы впустить свежего воздуха. И вдруг замерла. Под креслом для пациентов лежал зонтик, зеленый в белый горошек.
Наверное, Тим оставил, подумала она и слегка удивилась, что мужчина, вечно пребывающий в отвратительном настроении, выбрал такую яркую модель. Не забыть бы вернуть ему на следующей неделе… Она положила зонт в нижний ящик напольной вешалки в прихожей и пошла на кухню выпить кофе. Вскоре Делии пришлось успокаивать следующую раздраженную пациентку.
– Вся юбка промокла! – возмущалась та. – У вас в приемной сырой диван.
Делия не могла взять в толк, с чего он вдруг сырой, но женщина была склонна к паранойе, поэтому она списала это на ее воспаленное воображение.
Делия так и не вспомнила, что собиралась вернуть зонт Тиму, а Тиму не хватило духу спросить, и несколько месяцев зонт оставался в ящике в прихожей дома в Дидсбери. Если за окном не лило как из ведра, Делия редко вспоминала о зонтах, а если и вспоминала, то хватала первый попавшийся, не задумываясь ни о цвете, ни о размере. Однако, как правило, она выходила из дому только с сумочкой в руках, а порой забывала и ее, слишком глубоко погрузившись в мысли о пациентах, чтобы помнить о таких незначительных вещах, как собственное удобство.
Зима прошла в суматохе альтруистических забот. Некоторые пациенты Делии добились хороших результатов. Несколько раз она выступила с докладами и даже подверглась короткой расправе Паксмана[13]в передаче «Ньюснайт».
Весной из Лондона на майские банковские выходные приехал ее сын Питер со своей девушкой, Астрал. В понедельник им нужно было успеть на четырехчасовой поезд, чтобы Питер мог нормально выспаться перед работой. Все выходные лил дождь, а Астрал, в отличие от Делии, все же немного заботилась о собственном удобстве. И еще больше заботилась об удобстве Питера. Делия подумала, что на сына такое внимание давит, наверное, чересчур сильно, однако он не проявлял ни капли недовольства, и она решила оставить свое мнение при себе. В начале четвертого парочка в спешке собиралась на вокзал.
– Делия, у вас есть какой-нибудь зонтик взаймы? – спросила Астрал.
Делия оторвалась от доклада для парламента об урезании дотаций на охрану психического здоровья.
– Посмотрите в ящике вешалки.
Через секунду Астрал извлекла зонт в горошек.
– О, симпатичный, – сказала она.
Застегнув куртку, Питер что-то промычал, и, нагруженные гватемальскими домоткаными сумками, привезенными два года назад из кругосветного путешествия, они покинули прихожую.
* * *
В поезде напротив них сидела – как позже сказала Астрал – «приятная пожилая женщина». Собственно говоря, узнай вы Маковку поближе, ничего особенно приятного в ней не обнаружили бы, за исключением имени, белоснежных волос и надолго врезающегося в память запаха лавандовой воды. Астрал болтала с ней почти всю дорогу, пока Питер читал книжку. Обычно неуверенной в себе Астрал оказалось на удивление легко найти общий язык со старушкой. Маковка поведала, что живет в доме у моря со своей кошкой Сьюки, и дело закончилось тем, что Астрал выложила ей все сокровенное, стараясь, впрочем, не упомянуть ничего, что рассердило бы Питера.
На подъезде к вокзалу Питер будто ожил. Он собрал вещи и двинулся к дверям, чтобы не стоять в очереди. Астрал неохотно поднялась с места.
– Что ж, до свидания, – сказала она. – Приятно было познакомиться.
– Мне тоже, – отозвалась Маковка. – Только вы, милочка, заслуживаете лучшей пары. – Она мотнула головой в сторону Питера, нетерпеливо ожидающего Астрал на выходе из вагона. – Запомните это.
Астрал было неприятно слышать критику в адрес своего парня, пусть и поданную в виде комплимента ей самой. Однако несколько месяцев спустя, когда у них с Питером в очередной раз вспыхнула перебранка на тему «я хочу, чтобы мы поженились – я еще не готов», слова Маковки эхом отозвались у нее в ушах.
– Знаешь, – заявила Астрал, – наверное, нам больше не стоит жить вместе.
– Не понял?
Астрал и сама немало удивилась своим словам – обычно эту сторону принимал Питер, – однако, как ни странно, почувствовала облегчение.
– Ты все прекрасно слышал, – сказала она. – Я устала пререкаться. Если ты не хочешь брать на себя обязательства, то мне это тоже не нужно. Честно говоря, ты меня бесишь.
И хотя ушло еще несколько недель на то, чтобы поделить пожитки и разойтись окончательно, ссора ознаменовала конец четырех лет отношений.
* * *
В свои восемьдесят два Маковка не спешила выходить из поезда. Поэтому, когда она потянулась за чемоданом и упавший с багажной полки зеленый зонт в белый горошек едва не отправил ее в нокаут, Астрал с Питером уже шагнули на платформу. И хотя Маковка изо всех сил старалась их догнать, ей уже не хватало ловкости и стремительности. Даже выкрик «Астрал!» не помог – его заглушил шум дизеля.
Нести зонт в бюро находок времени не оставалось – она могла не успеть на следующий поезд. Не без сожаления Маковка положила зонт себе в сумку: она чувствовала симпатию к Астрал и с удовольствием вернула бы вещь хозяйке.
Путешествовать Маковке становилось все труднее; поездка из Брайтона к брату в Манчестер требовала невероятных усилий. В итоге она предпочла поездкам телевизор, а значит, возможности потерять зонт в горошек у нее не было. До конца дней Маковки он оставался с ней, сопровождал ее и клетчатую сумку на колесиках, когда в пасмурную погоду она выбиралась по магазинам в Севен-Дайлз.
Прошли годы, и мрачным октябрьским днем Маковка испустила дух. Ее обнаружила соседка, зашедшая пропустить по стаканчику шерри – ей тоже нравилась компания старушки, и порой она заглядывала в гости, пока не пришел с работы жених. На этот раз, постучав, она обратила внимание, что дверь приоткрыта. В коридор, беспокойно мяукая, выбежала древняя Маковкина кошка.
– Что случилось, Сьюки? – спросила женщина и наклонилась погладить ее перед тем, как войти в гостиную.
Там перед телевизором неподвижно сидела Маковка, а рядом с креслом были разбросаны покупки: корм для кошки, пакет молока, хлеб.
– О господи! – закричала Эбби и вызвала «Скорую», хотя и поняла, что уже слишком поздно.
Когда тело увезли, Эбби в последний раз обвела взглядом квартиру. Мне будет не хватать Маковки, подумала она.
– А кто же приглядит за тобой, старушка? – обратилась она к Сьюки.
Ее внимание вдруг привлекла какая-то вещь, валявшаяся на полу среди продуктов.
