Получив это подтверждение, Ярчук рассмеялся. Он представил себе лица тех особистов, которые стали обладателями столь убийственной цифири: «Пятьсот тысяч офицеров-украинцев?! Как допустили?! О чем, черт возьми, думали? Что, украинцы — прекрасные офицеры? Да, неплохие: дисциплинированные, исполнительные, храбрые, как показали “горячие точки”. Но ведь… украинцы же!»
— Так о чем, говорите, он предупредил наших «украинских генералов»? — спросил Предверхсовета помощника, подумав, что ведь и впрямь следует позаботиться, чтобы эти генералы как можно скорее ощутили себя «украинскими».
— Что всякие попытки невыполнения решений гэкачепе, или акты гражданского неповиновения, приведут к тому, что в Украине немедленно будет введено чрезвычайное положение.
— Ну, это не «московским банниковым» решать, — сжал кулаки Ярчук. Однако произнес это совершенно спокойно, а потому почти уверенно. — Кто там еще из военных?
— Знаю командующего Киевским военным округом генерал-полковника Череватова и члена военного совета округа генерала Жарикова.
«А этого, Жарикова, главком зачем прихватил? — задался вопросом Ярчук. — Для солидности? Чтобы задавить меня блеском эполет?»
— Есть там еще какой-то генерал и несколько полковников. Очевидно, ординарцы.
— Полагаю, что эти ваши «ординарцы» на самом деле офицеры госбезопасности и армейской разведки. «Ординарцы», видитие ли!..
— Из гражданских лиц — никого? Я ведь приглашал…
— Тоже прибыли. Вице-премьер Дасик и первый секретарь ЦК Журенко.
— Прекрасно. Вот эти двое гражданских пусть и войдут. Остальным ждать.
Он прекрасно понимал, что главный коммунист республики Журенко союзником его стать не может. Ни при каких обстоятельствах. А вот Дасик… Если только не струсит. «Правда, он всего лишь вице-премьер… Тем не менее представитель правительства. Можно будет сослаться на мнение, посоветоваться…» — размышлял он, глядя вслед удаляющемуся секретарю-референту.
— Стойте, — остановил он помощника. — Минут через пять после появления здесь гражданских, впустите Банникова, Череватова и Жарикова. И ни одним человеком больше. Никаких прочих генералов или полковников. Вы меня поняли?
— Понял, — дрогнувшим голосом произнес помощник, прекрасно понимая, что любой из этих генерал или полковников может попросту смять его, а то и прямо в приемной пристрелить, в силу, так сказать, «революционной целесообразности». — А если они вдруг?..
— Я сказал: ни одним больше!
«Пятьсот тысяч офицеров-украинцев, — теперь уже мечтательно повторил Ярчук. — Хотя бы одного из них сейчас сюда, в приемную. А ведь можно было позаботиться об усилении охраны. А еще лучше — о личной, национально сознательной охране».
— Так точно, понял: ни одним человеком больше, — повторил помощник, преисполняясь решимостью своего шефа. Причем повторил, уже приоткрыв дверь. Чтобы «эти самые» тоже слышали.
Первым переступил порог Журенко.
«С чем они пришли? — лихорадочно соображал Ярчук. — Не Журенко и Дасик, конечно, а генералы: — Довести какое-то особо важное решение гэкачепистов? Но какое? Все вроде бы известно. Что тогда? Арест? Вряд ли, не осмелятся. Разве что попытаются заставить меня создать свое, украинское, гэкачепе? Или, может, уже создали его из числа военных?»
Поздоровавшись, Журенко несмело как-то уселся на первый от стола Предверхсовета стул. Но, увидев, что вице-премьер занял место напротив него, тотчас же пересел в кресло у стены.
«Уступил место, — сразу же расшифровал этот его ход конем Ярчук. — Банникову уступил. Дабы не выставлять представителя ГКЧП на вторых ролях. А что же Дасик?»
Тот лишь удивленно посмотрел на самого правоверного коммуниста республики, но с места амбициозно не сдвинулся. Мол, если главный цэкашник решил уступить свое кресло генералу-гэкачеписту — это его личное дело.
«Значит, нас все-таки двое, — подытожил для себя Ярчук. — Даже если вице-премьер и предпочтет молчать… Пусть многозначительно молчит, лишь бы Банникову не поддакивал».
19
— Так чего хотят, эти… генералы? — поинтересовался Ярчук, демонстративно обращаясь к вице-премьеру. Именно к нему, как представителю реальной власти в стране.
— Угрожают введением в Украине чрезвычайного положения.
— Уже угрожают? — то ли переспросил, то ли иронично констатировал Ярчук. — Нервничают, оказывается, эти московские генералы.
— Ну, почему сразу «угрожают»? — резко возразил Журенко. — Они прибыли с решением гэкачепе, который берет власть в свои руки.
— А кто ему эту самую власть здесь, в Украине, собирается передавать? Вы, товарищ… Журенко? — исподлобья глядя в его сторону, спросил Ярчук. — Или, может, собираетесь приказать сделать это Верховному Совету?
— Но власть-то в стране…
— В какой стране, товарищ Журенко? Власть в республике Украине пребывает у того, кому эту власть дал украинский народ, то есть у Верховного Совета. А кто давал эту власть Банникову или Корягину в Москве?
Журенко саркастически ухмыльнулся и покачал головой: вот уж не ожидал услышать нечто подобное от вчерашнего секретаря по идеологии!
— Неужели вы думаете, что при вынесении этого вопроса на повестку дня Верховного Совета большинство депутатов проголосует против решений гэкачепе и введения в республике чрезвычайного положения?
— Для того чтобы голосование состоялось, надо сначала собрать этот самый Верховный Совет, а собрав, внести вопрос о постановлении ГКЧП в повестку дня.
— Ну и собирайте, — воодушевился Журенко, не обратив внимания на въедливую, иезуитскую улыбку Ярчука.
— Но, прежде чем вносить эти вопросы в повестку дня сессии парламента, их сначала следует обсудить в депутатских комиссиях, да выслушать мнение правительства.
— Можно сразу же вынести на обсуждение Верховного Совета, а министров пригласить.
— Думаю, до этого дело не дойдет. Уже хотя бы потому, что к тому времени ваш этот, как его там, — пощелкал пальцами Ярчук, делая вид, будто забыл название московского комитета путчистов, — ГКЧП сам решит свою судьбу.
— Что вы имеете в виду?
— Скорее всего, самораспустится. Или просто разбежится. Если только кто-то из президентов — Союза или Федерации — не прикажет своим спецназовцам разогнать его.
— Что-то я не понял, — вальяжно раскинулся в кресле Журенко. — Вы что, вообще не желаете считаться с тем, что власть в стране взял на себя?..
Ярчук хотел прервать его монолог, но в это время дверь резко распахнулась и в проеме ее появилась рослая фигура главкома Сухопутных войск Банникова.
По тому, как он вошел в кабинет, Ярчук сразу же определил, что генерал считает унизительным для себя и дальше ждать, когда ему позволят войти туда, куда он уже намерен был ворваться хозяином не только этого кабинета, но и страны.
