Мы выезжаем в предместье Ситэ Солей, чтобы доставить палатки в небольшой лагерь. На пути встречаются лагеря-призраки. Хитрые местные дельцы возвели фальшивые «потемкинские деревни», ловящих наподобие венериной мухоловки неосторожных работников благотворительности. Иногда на дороге попадаются знаки с простой надписью «Помогите!». На то, чтобы организовать эту поездку, ушли дни. В лагере нас ждет руководительница, честная и преданная женщина. Составлен список, согласно которому семьи будут получать палатки. Группа «Врачей без границ» провела мастер-класс по тому, как ставить палатки. Пара дней ушла на то, чтобы расчистить землю. Была организована охрана из жителей лагеря. Эти люди дружелюбны и милы, но все равно раздача даже мелочей — очень большая работа. На пути в лагерь мы сворачиваем не на ту дорогу и натыкаемся на банду из трущоб, чьи лица скрыты шарфами и балаклавами. Это настоящие бандиты третьего мира, они опасны, и мы поворачиваем назад. Бандиты сторожат городскую свалку — широкое поле, полное дымящихся обломков; мусор успевает переменить дюжину владельцев, прежде чем попадает сюда. Это их вотчина. Они — последние стервятники в длинной цепи одноразовой западной цивилизации. Жестокие стражи отбросов. А под этим дымящимся зловонным полем, с которого они собирают урожай, лежит сто тысяч искалеченных трупов.
Очередной факт, попадающий в десятку. Землетрясение само по себе стоило больше, чем бюджет целой страны. Технически Гаити списан со страховых счетов. На благотворительной конференции в Нью-Йорке было запланировано собрать $17 миллиардов в помощь Гаити. Это 120 % стоимости всех активов страны. Билл Клинтон заметил, что попытайся международное сообщество собрать деньги для Гаити за день до землетрясения, ничего бы не получилось. А тут появилась уникальная возможность построить страну с нуля. Возможность сделать для нации что-то реальное из того, что должно было быть сделано двести лет назад. Грандиозная утопическая идея выстроить новый город. Этот порт непригоден для жизни. За такие деньги можно было бы оставить Порт-о-Пренс мертвым, пусть в его проклятых трущобах бродят зомби. Однако на данный момент гуманитарное распределение палаток, еды и пластмассовых ног — это бег наперегонки со временем и терпением выживших. Приближается сезон дождей, со всей серьезностью встает проблема оползней. Никто не может сказать, как поведет себя новоиспеченная геология города.
Мы отправляемся в очередной городок, стихийно возникший на крутом склоне холма. С изумительной иронией он называется Тапе Руж — Красный Ковер. На вершине холма двое мальчиков исступленно рыдают в разрушенном домишке. Отсюда сверху просматривается весь город вплоть до моря. По главной улице, словно струя бледной крови, течет красный пенящийся поток. Недавно прошла первая в этом году гроза. Везде горит свет, улицы полны народа, бодрого и оживленного. Дети орут, прыгают через веревочку, играют в футбол и запускают крошечных матерчатых воздушных змеев. Соседи сидят на коробках, болтают и слушают радио. «Эй ты, блондинчик! — кричат девушки. — Привет, блондинчик!». Девушки флиртуют, полные жаркой, дразнящей энергии. Они насмешливо смотрят прямо в глаза, с едва прикрытым озорством сверкают зубами и показывают кончики розовых языков, стоят, подбоченившись и покачивая бедрами. Они делают это не ради денег, не из отчаяния, ничего в принципе и не ожидая, но ради короткого и острого наслаждения: показать свою силу, почувствовать себя привлекательными, не растерять попусту потрясающую силу своей молодости, а также ради скоротечного волнения, которое вылетает из их горя подобно маленькому воздушному змею. Флирт — по существу, зарождение человеческих отношений, словно воздушный поцелуй, посланный другому миру, секундный светлый оптимизм. И это разрывает вам сердце, лишает сил и вызывает радость.
Мы скользим вниз по холму, сопровождаемые цыканьем зубов а-капелла, щелканьем пальцев, пением и смехом. На обочине вязкой от грязи дороги мокрые дети продают лепешки из грязи — гладкие круглые печенья, состряпанные из воды, земли и небольшого количества жира и запеченные на солнце. Их едят голодающие, наполняя рот грязью, а желудок — могильной землей. Такого я не видел нигде на свете. Лепешки из грязи — национальное гаитянское блюдо.
Мы здесь, чтобы встретиться со старейшиной трущоб и организовать раздачу пакетов первой помощи. Несколько самых необходимых вещей: кусок брезента, ведро, брусок мыла, таблетки для очищения воды, гигиенические салфетки, подгузники и немного еды. Старейшина сидит под навесом, за письменным столом, окруженный молчащими мужчинами и кучей ребятишек. В пристройке есть мобильные телефоны, телевизор, DVD-плеер и спутниковый декодер. Старейшину легко отличить от других — эдакий черный Тони Сопрано[207], окруженный атрибутами своей власти. Он весел и дружелюбен, но его улыбка может легко перейти из приветливой в угрожающую. Он выглядит как человек, которому редко говорят «нет», и он пытается вести переговоры, словно они были устроены им самим. Переговорщики от «Врачей без границ» непреклонны и сохраняют хладнокровие. Он ведет себя как и положено блатному: треплет детишек по головам и делает вид, будто то, чего он не может получить, его не интересует. Его помощники недвижимы, хотя дети снуют у них под ногами, как кошки. Помощники в курсе, что природные катастрофы такого масштаба случаются раз в тысячелетие. Это шанс, и они стоят, натянутые, как тугие струны, чтобы не упустить своего.
Мы отъезжаем, и я спрашиваю у переговорщиков, зачем они якшаются с бандитами, этими кровососами, грабящими Гаити со времен тонтон-макутов[208], которые делают бедных еще беднее, а многих лишают жизни. «На данный момент только бандиты могут гарантировать безопасное распределение помощи». Но ведь они будут отдавать ее своим дружкам или перепродавать! «Мы надеемся, этого не случится. Мы делаем все возможное, но главное продолжать передавать эту помощь населению, до тех пор пока ее не станет так много, что она потеряет ценность для бандитов». Жестокая правда благотворительности.
Во второй половине дня на улице тепло и тихо. Море вдали блестит, как лист металла. Трущоба, нежащаяся в шелковистой красной глине, кажется почти обыденной. На многолюдной улице девочка-подросток, обнаженная по пояс, моется из ведра. Худая, как хворостинка, вся в мыльных пузырях, она отфыркивается с белозубой улыбкой, складывая ладони в простом просительном жесте, пока мать льет воду ей на спину. Это словно маленькое крещение — смыть с себя грязь, утраты, прах смерти и горе. Смыть свое прошлое, чтобы осталась только смеющаяся девочка, купающаяся в золотом сияющем свете солнца.
Благодарности
Спасибо всем редакторам, помощникам редакторов и юристам по правам, помогавших в работе над этими рассказами, каждый из которых ранее был опубликован в различных изданиях — в Sunday Times, Vanity Fair, GQ и National Geographic. Я благодарю Алана Самсона, Селию Хейли, Лусинду Макнейл и Кэрол Грин. Спасибо Эду Виктору, Чарли Кэмпбеллу и Эми Тернер. И, как всегда, спасибо тебе, Николя.
