Эдвин медленно натянул свой лук. Подвигав стрелой вверх-вниз, чтобы проверить руку, он едва уловимым движением разжал пальцы. Стрела вонзилась женщине в грудь в тот самый миг, когда она уже занесла нож для удара. Она мешком свалилась прямо под ноги барону. Тот резко обернулся, мельком глянул на труп, поднял голову и кивнул Эдвину, который по-прежнему держал лук в вытянутой руке. Рука слегка дрожала.
Солнце едва позолотило вершины гор, когда все было кончено. Солдаты внизу перекрикивались, обыскивали хижины, но, похоже, ни одного живого горца в деревне уже не осталось.
– Я убил женщину, – с непонятным чувством сказал Эдвин, тронув Вульфара за плечо.
Тот бросил на него косой взгляд.
– Не бери в голову. – Вульфар не торопясь снял с лука тетиву и начал скручивать ее в колечко. – Это – не те женщины. Это дикарки, волчицы лютые, щадить таких или домой брать – себе дороже. Любая из них при первом удобном случае тебе глотку перережет. Только своих волосатых мужиков признают, а сами – вечно немытые и по-человечески ни одного слова не разумеют. Пойдем.
На полпути в деревню он обернулся, подмигнув.
– А насчет баб не беспокойся. Другие найдутся. От Меррика слышал: по дороге домой в Глоу завернем, я не замок, селение имею в виду, там девиц будет больше, чем надо.
– То есть?
– А, ты же не знаешь! – Вульфар широко улыбнулся. – Здесь обычай такой. В баронстве Глоу девять деревень, каждая из них для нужд замка ежегодно должна по одной девушке доставлять. Ну там, мыть, шить, стирать, готовить, и еще всякое разное, сам понимаешь. Мы только пару недель назад прошлогодних девиц по домам распустили, теперь новых набирать будем. Их всех в Глоу к условленному сроку свозят.
– И родители их отдают? – изумился Эдвин.
– Как не отдать? – Вульфар пожал плечами. – Говорю же: это обычай. Закон. Это право господина, и для них честь. Если из какого селения господин девку не возьмет, ну, может, кривая какая или больная, так это для крестьян позор на веки вечные и убыток страшный. Кто же деревню защищать будет, да споры их бесконечные разбирать, если они простого обязательства исполнить не могут? А нынче – вообще дело особое. Меррик одного из наших по всем деревням отправил с вестью, что теперь есть у них настоящий господин, во плоти и крови, сын короля, защитник и покровитель. И опять же: только приехал, а уже с Волками справился. Они ноги ему целовать будут. Так что сам увидишь: будет там баб не девять, а раза в три больше, лишь бы только барон доволен остался, да хоть какую-нибудь выбрал. И девицам, опять же, только лучше: жизнь здесь бедная, мужиков всегда нехватка, а в замке тепло и сыто, да и глядишь, суженого какого себе найдет. Из наших-то уж человек десять поженились. Так что не думай, что это повинность какая.
Тем временем они спустились по тропинке и вошли в деревню. Латники, весело перекрикиваясь, сваливали в кучу все, что успели найти в домах горцев. Добыча неожиданно оказалась довольно богатой: оружие, утварь, мешочки с монетами, изредка даже серебряные блюда и кубки.
– Слава! Слава! – орали солдаты. – Да здравствует Элла, хозяин Черных Гор!
– Почти все целы, – доложил Меррик барону, – только Конла тяжело ранен, сам не дойдет, у Гарена рваная рана, а у остальных по мелочи, не смертельно.
Элла кивнул. Прямо перед ним, возле одной из хижин, на пыльной земле сидели около десятка женщин. Плакала только одна, другие смотрели сухо и бесстрастно, готовые к любой участи. Одежда у всех была бедная, местами даже рваная, волосы висели свалявшейся паклей, зато на шеях и запястьях болталось по доброй дюжине ожерелий и браслетов, золотых, медных и стеклянных вперемежку.
– Что с этими делать, сир? – спросил Меррик. – Вздернуть?
Элла покачал головой.
– Нет. Связать. Отведем с собой в деревню Глоу. Пусть за своих мужей там отрабатывают.
– Из горцев дрянные слуги, ваша милость. Украдут, что плохо лежит, и сбегут при первой возможности.
– Не моя забота, Меррик. Пусть крестьяне сами решают, что делать с женами своих обидчиков.
Сотник поклонился и, развернувшись, направился к солдатам, на ходу отдавая распоряжения.
Наемники уже оттащили трупы в сторону и вовсю готовились к дележу добычи. Алед – тот самый солдат, что встретил Эллу и его спутников на подходе к Глоу – примостившись на топчане, что-то писал углем на крошечных обрывках кожи, а Меррик под жадными взорами прочих наемников принялся раскладывать добычу по кругу на тридцать кучек – ровно по числу солдат. Два больших серебряных блюда он, недолго думая, покромсал на части секирой, пополнив кусками драгоценного металла отдельные кучки.
– Из наших только Алед писать умеет, – пояснил Вульфар Эдвину, и хмыкнул. – Меррик, тот по складам читает, но писать – ни-ни…
Кусочки пергамента с именами сложили в один котел и тщательно перемешали. Латники, столпившись рядом с добычей, нетерпеливо переговаривались.
– Сир, – поклонившись, обратился Меррик к барону, – мы почтем за честь…
Элла кивнул.
Меррик поставил перед ним котел и не торопясь направился к первой кучке.
– Чье это? – громко спросил он.
Элла запустил руку внутрь и не глядя вытащил кусок кожи.
– Кормак! – объявил он.
Тотчас из толпы вышел солдат и встал возле добычи. Меррик тронулся дальше.
– Домнал… Руадан… Колин… Фидех… – продолжал объявлять Элла, пока каждый из наемников не превратился в счастливого обладателя своей доли трофеев.
Меррик вышел вперед и поднял руку, привлекая внимание.
– Согласно добрым обычаям баронства Глоу, мы просим нашего господина принять часть нашей добычи с благодарностью за одержанную победу.
С этими словами сотник поклонился и положил к ногам Эллы большой серебряный кубок, к слову сказать, составлявший по стоимости не меньше половины того, что получил сам Меррик. Солдаты один за другим начали подходить к барону, складывая в одну кучу монеты, обломки серебряных блюд и оружие. Элла задумчиво смотрел на растущую горку.
– Славный обычай, – наконец произнес он, подняв голову. – Не мне нарушать добрые традиции. Но я сказал: то, что вы захватите, будет поделено между вами, и не хочу отступать от своего слова. На все это, – Элла пнул серебро ногой, – в Глоу мы купим вина и девок. Отпразднуем победу.
– Элла! Элла! – заорали наемники, потрясая мечами.
Барон покачал головой, и крики мало-помалу стихли.
– Солдаты! Мы не должны забывать о том, что здесь была всего лишь часть волчьего племени. Кое-кто из них мог остаться по ту сторону Дардинского ущелья, и кроме того… вы видели здесь хоть одного раба? Пленника?
Элла обвел взглядом умолкнувшую толпу.
– … А это значит, что Волки угнали их на восток, к Морскому народу. И они, наверное, скоро вернутся, и вернутся с желанием отомстить. Мы должны быть готовы. – Элла замолчал и неожиданно усмехнулся. – Но не сегодня. Сегодня мы празднуем.
