– в Америке. Долгое время мы продолжали переписку, очень редко говорили по телефону, а однажды случайно встретились в Вене.
– И встреча в Вене ничего не изменила?
– Нет, потому что менять что-либо было уже поздно, хотя в Вене мы оба убедились в том, что давно знали, но так долго не хотели признать: нам достался счастливый лотерейный билет, но мы добровольно отказались от приза.
– Да, это вы очень точно подметили. Ну, теперь вопрос о Валере, отношения с которым вы охарактеризовали как «беспроигрышный вариант».
– Вы, несомненно, прилежный ученик, Майк, и к домашнему заданию подходите серьезно! – развеселилась Полина, услышав цитату из своего дневника. – Валера – квинтэссенция моих связей со многими мужчинами. Эти отношения похожи на чудесный летний день, по окончании которого испытываешь благодарность за то, что он был, но редко вспоминаешь о нем. Бокал легкого игристого вина, утоляющий жажду и поднимающий настроение, но без похмелья.
– Скажите, что вас привлекало в таких непринужденных отношениях? Мужчины обычно ищут разнообразия и свободы. А вы? – полюбопытствовал я.
– Я думаю, что популярная теория «Мужчины с Марса, а женщины с Венеры» хотя и закономерна, но сильно преувеличена. И, несмотря на безусловные различия между полами, у нас много общего. Так что мне тоже хотелось новизны, легкости и неизведанных ощущений. Я всегда была одержима безумным желанием жить: любить каждую крупицу бытия и предаваться земным удовольствиям. Мечтала многое испытать и попробовать, за краткий миг прожить целую вечность. Я – земной человек: люблю вкусную еду и хорошее вино, обожаю путешествовать, и да, не скрою, мне нравится секс.
– Понимаю, но… – я замялся. Иногда прямота Полины обескураживала, хотя я старался не подавать виду.
– Вы сомневаетесь в искренности моего ответа? – изумилась девушка.
– Нет, нисколько. Но, читая дневник, я подумал, не был ли ваш сексуальный авантюризм в какой-то степени местью Вадиму.
– Ах, вот вы о чем. Нет, Майк, категорически нет. Во-первых, Вадим никогда не ревновал к сексуальным партнерам, а во-вторых, я считаю любые возмездия прерогативой провидения.
– Что ж, спасибо за откровенность. Тогда расскажите о Халиме и Артеме.
– Халим и Артем – друзья со школьной скамьи. Со мной они некоторое время работали в одной компании в Москве, так мы и подружились.
– И все? Просто дружба? – удивился я.
– А вы ожидали ménage à trois[19]? – рассмеялась девушка.
– Не знаю. Читая дневник, трудно поверить в невинную дружбу.
Полина пожала плечами и спросила:
– Может, лучше рассказать вам историю о танго?
– Конечно.
– После смерти Тедди я пребывала в прострации. У меня было ощущение, что я погрузилась в мир пустоты. Моя соседка Бриджит настоятельно советовала записаться в группу поддержки, рекомендовала хорошего психолога – одним словом, все что угодно, чтобы не сойти с ума. Я благодарила ее за опеку, но от помощи отказывалась. Однако соседка оказалась упрямой и без моего ведома записала нас вместе в студию бальных танцев для любителей. Она очень просила составить ей компанию и сходить туда хотя бы на несколько занятий. Я согласилась, со временем втянулась и стала брать уроки два раза в неделю. Лучше всего у меня получались вальсы, фокстроты и танго. Бриджит бросила занятия ровно через месяц, а я занималась танцами несколько лет. Там я и познакомилась с Джоном.
– Джон – еще одно ваше увлечение?
– Нет. Джон – мой муж. Мы живем в пригороде Сан-Франциско.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы справиться с эмоциями и осмыслить неожиданное заявление Полины. Я очень старался не допустить неловкой паузы.
– В вашем духе, однако. А что привело в студию танцев Джона?
– Развод. Для него танцы так же, как и для меня, оказались бегством от действительности. Тедди умер пятого июля, в тот же день, когда развелся Джон. Когда мы подавали документы на регистрацию брака, то чувствовали себя преступниками.
– И где вы поженились?
– На Аляске.
– Так, сначала Рим, потом Аляска. Континентальные сорок восемь[20] не подошли? – пошутил я.
– Клянусь, Майк, все гораздо проще, чем вы себе представляете! Мы вместе путешествовали по Аляске, а в конце поездки, очарованные красотой этой земли, решили там пожениться. Вот и вся история о танго.
– Расскажите мне о Джоне. Если Тедди – благородный принц, покоривший вас необыкновенной любовью и боготворивший вас, как никто другой, то кто Джон?
– Судьба подарила мне Джона, как радугу после дождя. После смерти Тедди я хотела начать жизнь с чистого листа; Джон купил яркие краски и начал терпеливо раскрашивать ее в солнечные цвета. Он редко спрашивал, еще реже советовал, но всегда внимательно слушал, никогда не осуждал, но понимал и принимал. Он позволил мне быть собой – не просил избавиться от дурных привычек, поменять прическу или найти другое хобби. Джон любит меня такую, какая я есть, а не такую, какой я могла быть. Мой муж – не поклонник американских горок ни в прямом, ни в переносном смысле: ему не по вкусу мелодрамы и скандалы. Он живет по принципу «боль неизбежна, но страдание – личный выбор каждого». Джон – из тех людей, которые, когда загорается дом, не паникуют, а тушат пожар.
– Вы считаете, ваш брак с Джоном состоялся?
Полина задумалась, прежде чем ответить. Я чувствовал, что на все мои вопросы она искренне хотела дать честные ответы, но иногда ей необходима была пауза, чтобы как можно точнее выразить свои мысли.
– Брак – это не сплошной медовый месяц, а тяжелая работа. Это тысячи завтраков и ужинов за обеденным столом, сотни разговоров и сотни споров, но прежде всего – бесчисленные компромиссы. Среди всей этой будничности и суеты рождаются взаимопонимание и бесценная близость. Я думаю, что в этом смысле Джон для меня – идеальный партнер.
– Ваш союз с Джоном – брак по расчету? – отважился я задать вопрос в лоб.
– Согласитесь, Майк, отношения редко однозначны. И если в любви не обойтись без согласия сердца, то в браке – без совета рассудка.
– А как вы оказались в Калифорнии?
– Джону предложили работу в Сан-Франциско, и мы переехали, чему, признаться, я была очень рада, потому что никогда не любила юг. Меня всегда тяготили старомодность и набожность южан, их бесконечные предрассудки, а также невыносимая жара.
– Полина, у вас есть дети?
– Нет. И, прочитав дневник, вы знаете мою точку зрения.
– Да, знаю. В Америке не принято спрашивать, почему семейные пары не заводят детей. И мы с вами не родственники, не друзья, но все же мне очень хочется получить от вас откровенный ответ.
Женщина вздохнула, и мне показалось, что в
