Начальника полиции Хосину прождали почти час. Когда суд начался без него, Юкон оказалась слишком не в себе, чтобы ее допрашивать. Историю убийства правителя Мори изложила госпожа Мори. Сёгун и правитель Мацудаира поверили ей. Поскольку Хосина не явился и некому было разубедить их, правитель Мацудаира рекомендовал объявить Рэйко невиновной, а госпожу Мори и Юкон приговорить к смерти. Сёгун утвердил это решение.
— Тех ужасных женщин покарали, — сказала Мидори, — и поделом им.
Госпожа Мори покорно отдалась палачу, а Юкон сопротивлялась до самого конца. Она сорвала с себя одежду, головой билась об пол, кусала солдат, когда ее тащили прочь из комнаты.
— Это самая, э-э, поразительная штучка, какую мне приходилось видеть, — сказал сёгун.
После этих его слов приехали Сано и Хирата.
— Что вас так задержало? — спросил правитель Мацудаира. — Вы не только пропустили суд над своей женой; вы чуть не опоздали на свой собственный суд.
Сано взглянул на Рэйко. По ее лицу он понял, что она оправдана; облегчение и любовь сверкнули между ними, прежде чем он повернулся к правителю Мацудаире:
— Прошу меня простить, но я вынужден был заняться важным делом.
Все, включая Рэйко, испытали новое потрясение, слушая рассказ Сано об убийстве Лилии капитаном Тораи, о его похищении начальником полиции Хосиной и бое на территории дубильной мастерской.
— Хосина и Тораи проиграли, — закончил рассказ Сано. — Они оба мертвы.
В повисшей тишине правитель Мацудаира прищурился, просчитывая, что эта новость значит для него.
— Это, э-э, очень плохо, — произнес затем сёгун. — Но они мне все равно никогда не нравились.
Рэйко несколько покоробила черствость сёгуна. Сано, казалось, был доволен, что сёгун не стал призывать его к ответу за убийство двух высоких чиновников.
— Теперь что касается выдвигавшихся против меня обвинений в измене. Я клянусь, что невиновен. Есть ли у кого-нибудь улики, свидетельствующие об обратном?
Теперь, когда Хосины не стало, ни у кого таких улик не было.
— Я рекомендую снять обвинения с канцлера Сано и позволить ему сохранить его пост, — сказал правитель Мацудаира.
— Утверждаю, — кивнул сёгун.
Теперь же, меняя повязку, Рэйко повернулась к Мидори:
— Если бы не Хирата-сан, я была бы вдовой. — Сано рассказал ей детали боя. — Я перед ним в большом долгу за спасение жизни моего мужа.
— Он сделал не больше того, чего требовал долг, — ответила Мидори, но сама просто светилась от гордости за Хирату.
— Я не видела его со времени суда, — сказала Рэйко. — Где он?
— Не знаю, — вздохнула Мидори. — Он уехал сегодня утром и не сказал, когда вернется.
Сано тоже уехал утром неизвестно куда, на одну из тайных встреч, каких было немало после суда. Размышляя о том, что происходит, Рэйко оделась для поездки.
— Вы ведь не собираетесь снова заняться частными расследованиями, правда? — с неодобрением проговорила Мидори. — Не забывайте, что случилось в прошлый раз.
— Это я должна сделать, — ответила ей Рэйко. — Я должна выполнить свое обещание перед умершей.
Учреждение, известное под названием «Берег Стрелки», располагалось не на побережье, а в театральном районе. Не имело оно также отношения и к популярной игре, в которой игроки выдували в мишень стрелки из деревянных трубок. Это был элегантный двухэтажный дом, отделенный от чайных домиков, лавок и жилищ актеров, окружавших его, обнесенным изгородью садом. Рэйко, лейтенант Асукай и другие ее телохранители подошли к воротам. Асукай позвонил в колокольчик.
Открыл слуга.
— Женщинам сюда не позволено, — хмуро объявил он.
— Для этой сделайте исключение, — сказал Асукай.
Он прошел внутрь, отодвинув слугу локтем. Телохранители провели Рэйко следом. Они миновали передний сад, вход и коридор, который вел в недоступный для посторонних глаз мир. Здесь в тени сливовых деревьев расположилась группа мужчин и мальчиков. Они возлежали на подушках, разбросанных на траве, или отдыхали в широкой, круглой, вкопанной в землю емкости, наполненной водой. Одни мужчины были одеты в домашние халаты, другие щеголяли в набедренных повязках, третьи вообще были без одежды. Мальчики в возрасте от пяти до четырнадцати лет красовались в цветастых кимоно женского покроя. Среди них бродили слуги, разнося еду, спиртное и табак. Музыканты — явно мужчины, но одетые как женщины — играли на флейте, самисэне и барабане. В этом мире духовым ружьем был пенис, стрелкой — семя, а мишенью — мальчики, которые за определенную цену приводили его в возбужденное состояние.
Музыка и разговоры смолкли. Все взоры обратились на Рэйко. Она всей кожей ощущала, что она здесь нежданный гость, в этом самом известном гомосексуальном борделе в Эдо.
— Я ищу мальчика по имени Дзиро, — собравшись с духом, смело произнесла она. — Он здесь?
Ответом ей было молчаливое неодобрение.
В течение девяти дней, с того момента как Сано доказал, что Лилия является реальным лицом, Рэйко искала сына танцовщицы. Она надеялась, что он был одним из тех мальчиков, которых правитель Мори во время своих половых игрищ оставил в живых. Она послала лейтенанта Асукая расспросить друзей правителя Мори. Один из них признался, что правитель Мори уступил мальчика ему. Из-за игорных долгов он остался без наличных денег и, вместо того чтобы, развлекшись, отослать мальчика домой, продал его в «Берег Стрелки».
Асукай положил руку на рукоять меча и обратился к клиентам борделя:
— Отвечайте же, если не хотите неприятностей!
В углу кто-то зашевелился. Кто-то вытолкнул в сторону Рэйко мальчика. Несмотря на женскую одежду и помаду на губах и щеках — а может, именно благодаря им, — Рэйко не могла не узнать в нем черты Лилии. Она облегченно и удовлетворенно улыбнулась.
— Я госпожа Рэйко, — сказала она. — Твоя мать послала меня.
Его круглые печальные глаза недоверчиво взглянули на нее.
— Я не нужен матери. Потому-то я здесь.
Рэйко с содроганием увидела, что Дзиро за месяцы сексуального рабства испортили и сделали грубым.
— Это неправда. — Она поняла, что ей многое придется объяснить ему. — Но мы поговорим об этом позже. Пойдем со мной.
Она протянула руку. Дзиро немного помедлил, пожал плечами и взял ее. Она видела, что он послушался лишь потому, что уйти с незнакомой женщиной было лучше, чем оставаться там, где он был.
— Эй, он моя собственность! — возразил какой-то мужчина, походящий на хозяина борделя.
— Заткнись и радуйся, что я тебя не убил, — бросил в его сторону лейтенант Асукай.
Когда Асукай вел Рэйко и Дзиро из борделя, она так и не решилась рассказать мальчику, что его мать умерла. Быть может, Дзиро смягчится, узнав о том, что у нее хватило храбрости попытаться вернуть его, отняв у человека, которому она сдала сына, чтобы не дать умереть им обоим. Рэйко единственно надеялась, что доброта, которой она окружит его дома, возместит ему пережитые страдания. Но по крайней мере она спасла Дзиро, как и обещала Лилии.
