class="p1">— Ну, магические! Это вы к такому привыкли у себя в вашем мире, а мне, простой смертной, это в диковинку.
Я не выдержала и напрямую спросила:
— Ну вы хоть целовались?
Вика прикрыла глаза рукой.
— Не-а. Но я чувствую, что очень нравлюсь ему.
— А он тебе? — я не унималась.
Вика смущенно отвела глаза.
— Так! Похоже, любительница давать любовные советы сама попалась! — я засмеялась над ней, а она пихнула меня локтем в живот.
— Харе, ржать! Да, он мне очень нравиться! Ну и что? Ты лучше объясни мне, что у тебя твориться?! Мало ей одного красавчика, так она еще второго подцепила! Рассказывай! — потребовала Вика.
— Ой, Вик, я сама запуталась! — с тяжелым вздохом выдавила я.
— Скажи проще, — перебила она, — кому из них ты пудришь мозги?
Я вытаращила глаза в никуда.
— Никому! — возмутилась я, а, задумавшись, произнесла, — обоим!
— Ого!
— Одного я люблю, а он меня нет, а другой меня любит, а я хочу сохранить с ним дружбу! — со страданием в голосе простонала я.
Вика, задумавшись, хмыкнула.
— А, по-моему, они оба от тебя просто тащатся! Ну, Марун — так наверняка! — ввернула она.
— И я так думала сначала. Но потом поняла, что ошиблась, — с грустью пробормотала я. — Что мне делать?
Вика задорно хохотнула и неожиданно предложила:
— А ты признайся обоим в любви и посмотри, что будет!
— Нет, с Рисом на такие эксперименты я не пойду, а Марун меня высмеет!
За стеклом по дорожке парка промелькнула тень.
— Вы не замерзли, девочки? — участливо спросил Сэм, заходя к нам. Увидел дрожащую Вику, быстро снял свой пиджак и накинул ей на плечи. Он посмотрел на нее с таким благоговением, что я почувствовала себя третьей лишней и побыстрее вышла на улицу, оставив их вдвоем.
Я отошла на приличное расстояние от оранжереи и огляделась, ища дорогу к дому. Уже было темно, как ночью, и хоть в парке вдоль дорожек горели фонари, в их неясном свете я никак не могла понять, в какую сторону мне двигаться. Решив, что сама не найду путь назад, уже хотела вернуться и спросить у Сэма. Но чуть приблизившись к зимнему саду, сквозь стекло увидела, как Сэм наклонился к Вике и поцеловал ее.
Мне стало неловко, и я не посмела войти. Поэтому развернулась и пошла по первой попавшейся тропинке наугад. Через несколько минут я оказалась возле дома, но с противоположной стороны. Оказалось, что сюда выходили балконы второго этажа. Я услышала голоса и замерла, пытаясь разобрать слова.
— Думаешь, он клюнет на нашу приманку? — тревога в голосе Гэриса говорила о том, что разговор серьезный. — Ведь это же судья: он может что-нибудь заподозрить.
— Я уверен, что он следит за архивом. Сэм сказал, что там будет только двое охранников. Один из них — Величко, а он предупрежден. У судьи просто не будет другого шанса. Думаю, он рискнет влезть туда в ближайшие дни, пока там мало охраны. — Марун говорил очень убедительно.
— Я, все-таки, не понимаю, зачем ему были нужны сведения об этом охраннике, — с сомнением выдохнул Гэрис. — Что он хотел выяснить?
— Возможно, он просто не успел это сделать. Но в любом случае, он поспешит привести свой план в исполнение, ведь он знает, что мы уже в Эгоцетриуме.
— Главное, чтобы Дэвис успел все сделать, как надо, — заметил Гэрис.
— Да, Рис, надо опоить ее еще до того, как все это завертится. Нельзя, чтобы она туда совалась, — вдруг напомнил о чем-то Марун.
— Я позабочусь об этом, не переживай, — заговорщически ответил Рис.
И если наш план по поимке Дороновича в общих чертах мне был известен. То последнюю часть разговора я не поняла, поэтому очень насторожилась.
Обойдя дом, я вошла в гостиную сняла накидку и присела возле камина. Под монотонное потрескивание огня до меня стало доходить, что парни решили обезопасить себя на время спецоперации и каким-то образом от меня избавиться. Я же была настроена участвовать в поимке судьи и считала, что моя скромная помощь целителя им не помешает. Но убеждать их в этом, похоже, было бесполезно. Поэтому я во что бы то ни стало должна была оказаться на месте захвата преступника, а для этого мне нужно было ухо держать востро.
Дрова в камине то разгорались красным пламенем с оранжевыми язычками сверху, пляшущими свой удивительный танец, то щурились изнутри золотым сиянием, выпуская время от времени осторожные робкие голубые всполохи. Жар окутывал меня с ног до головы, согревая и убаюкивая.
— Какая ты красивая! — услышала я рядом знакомый голос и уловила аромат апельсина. А к моей обнаженной спине прильнула нежная горячая рука.
Я тут же обернулась и нырнула в океан любимых глаз. Но быстро вспомнила, что против меня хотят "предпринять" какие-то меры, чтобы я не мешалась под ногами, а для этого все средства хороши, даже лесть и флирт.
— Спокойной ночи, — проговорила я, встала и хотела уже уйти. Но и глазом не успела моргнуть, как оказалась в крепком капкане объятий.
— А как же поцелуй на ночь? — с лукавой усмешкой промурлыкал Марун. Я уже стала привыкать к его манере постоянного заигрывания. Поэтому решила перевести все в шутку, и, как маленькие дети, со звоном чмокнула его в щеку. А потом снова попыталась вырваться. Но не тут-то было, он еще крепче зажал меня.
— Ну разве это так делается? — наигранно возмутился он и без лишних рассуждений накрыл мои губы своими. Это было так внезапно и чувственно, что я мгновенно растеряла весь свой боевой настрой. Он провел языком по моим губам, разомкнул их и ворвался внутрь. От возбуждения голова отключилась, а ноги, словно налились свинцом. Все доводы по поводу того, что мне надо быть на чеку с этой парочкой заговорщиков, которые решили, что я только помешаю им, и должна быть устранена, в миг позабылись. О небо, как нежно, трепетно и одновременно властно Марун целовал меня. Нет, так притворяться нельзя. Мое сердце сладко заныло от дерзкого предположения, что я для него значу больше, чем он показывает. Сама того не осознавая, я отозвалась, подалась вперед к нему, осторожно куснула его нижнюю губу, легонько прихватила его язык, поддразнила и снова выпустила. Моя ответная реакция его распалила, он еще крепче прижал меня к себе, а его руки заскользили по моему телу, изучая каждый изгиб и задержались на груди, свободной от нижнего белья. Мое тело предательски заныло, требуя большего. И он, словно прочитав мои мысли, пальцами провел по моим затвердевшим соскам, обтянутым тонкой тканью платья.
