Здесь есть и туалет, пол и стены в нем покрыты одинаковыми виниловыми пластинами. Рядом с раковиной кто-то установил душ. От него пахнет какой-то химией: смесью хлорки и цитруса.
В первой комнате с окном установлен письменный стол, на аккуратном кожаном коврике-накладке лежит фотография Лары и Мии в рамочке с разбитым стеклом. Мать с дочерью снялись в какой-то фотостудии. Фотография холодная, лишенная индивидуальности. Лара улыбается в камеру, она очень красивая на фото, подтянутая, с прямой спиной. Мия же, напротив, выглядит изможденной, руки сжаты в кулаки.
Эйр опускается на корточки. Она осторожно открывает полупустой мусорный мешок, который выглядывает из-под письменного стола. Внутри несколько ночнушек с ретропринтами, разная спортивная одежда из флиса и трикотажа, пара книг карманного формата и косметичка, украшенная стразами и камушками. Кто-то закинул туда же тряпки для вытирания пыли, грязный ком использованных бумажных полотенец и пустую бутылку из-под хлора.
–На двери были какие-то следы повреждений?– спрашивает она.
–Я ничего такого не заметила,– отвечает Санна и кивает в сторону мешка.– Что нашла?
–Кажется, ее прервали, когда она то ли порядок наводила, то ли расхламляла тут. Видимо, кто-то пришел как раз в этот момент, и она впустила его.
–Расхламляла?
–Не знаю, похоже на то. Думаю, там в мешке вещи Мии. Может, у них тут внизу комната для хранения и она хотела ее освободить?..
Санна и Эйр открывают шкаф, в котором хранятся пробники с профессиональными моющими средствами, но ничего больше, что имело бы отношение к уборке помещений, там нет. Все бутыли подписаны от руки. Синие буквы, нацарапанные чьим-то быстрым заостренным почерком.
Санна возвращается в другую комнату и скользит взглядом по интерьеру с шезлонгом. Это место ее притягивает. Оно кажется знакомым. Этот тусклый свет. Шершавая поверхность стен. Может быть, все дело в ранах на теле жертвы, и это они создают иллюзию знакомой обстановки.
–Ты смотри,– слышится голос Эйр у нее за спиной.– Это ж то чертово кресло…
Это оно. Бежевая обивка с вьющимся по ней узором из зеленых листьев. Кресло, в котором распростерлось тело Лары Аскар,– то самое, в котором сидел Кранц, когда устраивал Мие изгнание дьявола. Они в комнате, где держали Мию.
Санна вспоминает про мобильный телефон, на который Мия снимала эту сцену, и прикидывает, где он мог лежать. Почти сразу она обнаруживает ширму, а за ней высокий шкаф и кровать.
–Я так понимаю, Лара отдыхала тут, когда работала допоздна?– предполагает Эйр.
Воздух в комнате отдает сыростью, такая бывает в больших крытых парковках на материке. Довольно клаустрофобно, думает Эйр. Стены, пол и потолок как будто съезжаются вместе. На какое-то мгновение в антураже этой комнаты ей представляется Сесилия, прислонившаяся к стене, исхудавшая и под наркотой.
На кровати за ширмой лежит толстый матрас, накрытый розовыми простынями. На полу у изголовья одиноко сидит огромный потрепанный плюшевый медведь. Вокруг шеи у него повязана красная бархатная бабочка, а пухлый черный нос висит на ниточке. Рядом с медведем стоит большая упаковка бутылок с водой, обернутая в пластик.
Что-то здесь не сходится. Розовые простыни и этот потрепанный мишка кажутся вклеенными в грубое неуютное пространство. Под одну из ножек шкафа кто-то подпихнул кусочек картона, видимо, чтобы не шатался. Санна открывает дверцу шкафа. В нем почти ничего нет, кроме нескольких шерстяных одеял, пары запасных подушек и стопки школьных учебников. На одной из полок стоит непочатый пузырек с витаминами.
–Что там?– спрашивает Эйр.
Санна кидает учебники и витамины на матрас перед Эйр. Фолиевая кислота и железо.
–А зачем ей фолиевая кислота и железо,– удивляется Эйр,– их ведь принимают, когда ждут…
Слова застревают у нее в горле.
–Они держали здесь Мию, когда она забеременела?
Санна кивает, не говоря ни слова.
–Здесь? Какого хрена…
Внезапно она понимает, что имела в виду Лара Аскар, когда у нее вырвалось «Только не они». Она сказала это, когда получила известие о смерти и разрыдалась перед ними. Лара знала, что Мия ждет ребенка. И под этим «они» Лара подразумевала Мию и ее нерожденного ребенка.
–Лара знала, что Мия беременна.
–Да…– соглашается Санна.– И теперь она мертва.
Эйр ненадолго задерживает взгляд на теле Лары. Исходящий от него смрад немного рассеялся, когда дверь открыли, но все еще остается сильным.
–Она, наверное, пролежала тут пару дней?
Санна кивает.
Эйр пару секунд стоит не двигаясь, смотрит на кровать и думает о девочке, которая лишила себя жизни в известняковом карьере. Там, в воде, Мия больше всего была похожа на фарфоровую куклу. Ребенок. Нежная, хрупкая, как кому-то может прийти в голову контролировать или запирать ее где-то.
–Но почему? Почему они запрятали ее сюда?
По какой-то причине в голове у Санны звучит голос Бернарда. Фломастер, думает она. Он сказал, что цифра 26 написана на теле Мии синим фломастером. Пробники с химией в шкафу подписаны от руки. Синими чернилами.
Она пытается вызвать в памяти подробности того видео с экзорцизмом. Кажется, она видела синее пятно у Мии на майке.
Эйр, так ничего и не поняв, идет рыться в ящиках письменного стола и возвращается с увесистым пластмассовым фломастером. Санна стаскивает с него колпачок, берет Эйр за руку, приставляет пишущий наконечник к коже и выводит число 26. Непросохшие чернила чуть поблескивают под лампой дневного света. Ширина линий и оттенок синего говорят о том, что это вполне мог быть тот самый фломастер.
–Они пометили ее,– произносит она.
Эйр старается стереть надпись. Она понимает, что Санна говорит про Франка и Кранца, но в остальном она на несколько шагов позади.
–Как пометили? Я ни хрена не понимаю! О чем ты вообще? Зачем Франку и этому второму уроду рисовать на ней?
–Подумай,– спокойно отвечает ей Санна.– Мия была беременна. А в отделении гинекологии Фабиану сказали, что она собиралась сделать аборт.
–И?
–Франк Рооз и Хольгер Кранц подвергли Мию экзорцизму.
–И?
–По-твоему, зачем они это сделали?
Эйр непонимающе смотрит на Санну.
–Они чего, не хотели, чтобы она сделала аборт? И поэтому держали ее здесь? И поэтому хотели очистить ее от греховных мыслей? Но почему им было так важно, чтобы она не избавилась от плода?
Санна снова притягивает к себе ее руку. Перед цифрой 26 она ставит единицу и двоеточие. 1:26. Она поворачивает надпись к Эйр, чтобы та смогла ее рассмотреть.
–Евангелие от Луки 1:26,– поясняет она.– 1:26–38.
