я в свое время послушала предупреждение леди Изабель, и убралась с ее пути. Страшно подумать, что она могла сделать с так не вовремя появившимся Генри.
— Вижу, ты в ужасе. Правильно, леди Изабель следует бояться. Она мой самый сильный союзник. В вопросе брака с тобой — тоже.
Я поперхнулась вином, и помахала обеспокоенному Генри рукой. Все в порядке, малыш. У мамы просто слуховые галлюцинации. Под окном кто-то восторженно взвизгнул, и отстраненно я подумала, что следуют нарвать крапивы и выпороть Лиззи за ее непослушание.
— В вопросе чего?
— Почему ты так удивлена? Я не стал бы прикасаться к тебе, если бы не планировал довести дело до конца. Так ты обо мне думала все эти годы — что я воспользовался тобой, зная, что твое положение не позволит против меня и слова сказать?
Я отвернулась. В самые темные моменты были у меня такие мысли. Ведь заявись я в замок крича, что у меня на руках первенец Его Величества — я дальше порога и шагу бы не ступила. Даже стража могла меня выкинуть на улицу, и хорошо, если при том ребенок бы не пострадал.
— Вот какого ты обо мне мнения? Так и знал. С этих пор я буду говорить тебе только правду, ведь даже молчание принесло нам столько лет разлуки. Мария, ты единственная женщина, которую я когда-либо любил. Умоляю, осчастливь меня, и стань моей женой.
Предательское сердце забилось сильно, точно готово было выпрыгнуть из груди. Эдвард не кричал, не угрожал. Эдвард любил меня и готов был вернуть с собой в столицу. Руки дрожали. Было тысячи причин, почему это было невозможно.
— Прошу, не думай о неслучившихся проблемах. Оставь все условности, и посмотри на меня. Это я, тот же человек, что звал себя Джоном. Я влюбился в твое упрямство, в твое чувство справедливости и твои старания. Простая крестьянская девчонка, что не могла ничего изменить — и все же ты прикладывала усилия, шаг за шагом, день за днем, не отступая от своей совести и мечты. Можно ли было смотреть на тебя и не влюбиться? Прежде чем в твои прекрасные локоны, тонкий стан и яркие, словно драгоценные камни, глаза, я влюбился в твоей характер. Я смотрел на тебя и ты давала мне сил идти дальше, даже когда вся страна преследовала меня, и дядя был так близко к моему убийству. Страсть к тебе была не мимолетным чувством — все эти годы я упорно работал над тем, чтобы никто и слова сказать не смел, когда я приведу тебя во дворец, как свою жену. И все эти годы я вспоминал тебя. Не только в момент страсти, но как ты лечила людей в той сгоревшей деревне. Как пела песни и собирала цветы. Как кормила меня совершенно отвратительной едой, последней, что была у тебя самой. Даже твой уход, так ранивший меня вначале, оказался поступком, к которому я не мог не испытывать уважения. Легко положиться на чьи-то власть и богатства, и куда труднее попробовать добиться своей цели самой. Я восхищаюсь тобой, твоей силой, твоей красотой. Именно такой должна быть королева. Скажи, ты думала обо мне хоть немного?
Думала ли я о нем, ну что за глупый вопрос?!
— Каждый раз, смотря на Генри, я вспоминала вас. Я не пожалела. Ни разу.
После откровенных слов Эдварда во мне не осталось сил. Хорошо, что я сидела. Голова кружилась, и я наверняка упала бы. Все это не могло быть правдой. Неужто я травы какой дурманящей испила? Но Эдвард взял мои руки в свои — такие теплые, такие настоящие. И поцеловал, с откровением, как целовал бы руку святой.
— Я знаю, что подвел тебя. Прошу, поверь мне сейчас.
— Я хочу, — тихо призналась я, сжимая его ладони в своих. — Но я не смогу поддерживать тебя. У меня ведь ничего нет.
— К счастью для нас двоих, леди Изабель поддерживает нас и все прекрасно понимает. За эти шесть лет она стала моим самым надежным союзником. И знаешь что самое страшное — другие мои советники даже не видят в ней серьезного оппонента. Считают, что она держится рядом с троном все еще в надежде выйти за меня замуж, а я слишком благодарен ее отцу, чтоб отослать ее с ее ненужными советами.
— Мужчины бывают слепы, — согласилась я. Леди Изабель за наши две короткие встречи произвела впечатление умной и опасной женщины. Недооценивать ее было фатальной ошибкой.
— И глупы. Так что ты решишь? — он нежно дотронулся до моих волос, заправляя за ухо выбившуюся из-под платка ткань. От его прикосновения я вся вспыхнула. Как часто ночами я вспоминала его руки! Он говорил о силе, но правда в том, что я была слабой женщиной.
— Как я могу отказать тебе?
Эдвард улыбнулся.
— Моя бабушка, королева-мать, и леди Изабель четко дали понять, как нелегко отказать требованиям короля. Поэтому я не требую, а умоляю. В Университете открывают новый курс — для женщин. Его спонтирует сама королева-мать. Никто и слова против не посмеет сказать. Ректор Гийом рекомендовал тебя на должность выступающего лектора. По его словам, господин Жак о тебе высокого мнения, и исследования, что он отправлял в столицу, впечатляли господина ректора.
— Что будет с Генри, если я не соглашусь быть твоей женой? — это был вопрос, от которого зависело все. Я любила Джона, и уже наполовину была влюблена в Эдварда. В его слова, наполненные чувствами — они тронули мою тоскующую по любви душу.
— Генри будет моим наследником. Ты знаешь, согласно суду дядя был осужден и ослеплен. Сейчас он в монастыре, других детей у него не будет, а все его дети — девочки. Если ты не хочешь быть со мной, я усыновлю Генри как приемника, и никто не будет знать о его матери, даже если сплетни о моем с ним кровном родстве будут неизбежны.
— Но смогу ли я быть рядом с ним?
— Всегда. Только наш сын станет следующим королем, Мария. Я не отдам страну, которую так люблю, над благополучием которой работаю не покладая рук, чужим людям. Только нашему ребенку.
В моей голове было столько причин отказать. Любой из дворян мог меня уничтожить. Эдвард мог неверно истолковать чувства леди Изабель. Королева-мать пугала одним только именем.
Но Генри с таким интересом смотрел на Эдварда. И он пришел ко мне и просил, а не требовал. Мужчина, которому подчинялась вся страна. И знание это пьянило и пугало. А еще я любила его,
