и теперь, когда знала, что он любит меня в ответ, любовь эта стала сильнее страхов.
— Я поверю тебе. Но, Эдвард, — и о, как зажглись его глаза, стоило мне назвать его по имени! — прежде всего я лекарь. Знаю, чтоб стоять рядом с тобой, мне придется от много отказаться. Но прошу, оставь мне хотя бы немного свободы.
Эдвард смотрел на меня, словно не мог поверить моему ответу. Встал, привлек к себе, заглядывая в глаза — и чуть кивнула, и он впился в мои губы поцелуем. Словно жаждущий, впервые за шесть лет добравшийся до воды — в нем было столько тоски, столько страсти. Я отвечала, обняв его, притянув в свои объятия.
Как же я врала себе, говоря, что не скучаю! Я любила его. Рядом с Эдвардом я чувствовала себя цельной.
— То есть ты теперь королева? — не вытерпела Лиззи и распахнула створки, перевалившись в окно. — А где корона? Ты не принес корону?
Она нахмурилась, глядя на Эдварда, явно выражая свое неодобрение.
— Да тише ты! — рядом с Лиззи стоял юноша, в котором я с удивлением узнала Пьера из той давней сгоревшей деревни. — Не перебивай Его Величество, он так долго готовился! Ой!
Пьер был так расстроен, так обозлен, когда я видела его в последний раз. Сейчас передо мной стоял статный юноша с доброй улыбкой, совсем не напоминающий того отчаявшегося ребенка.
— Знакомься, моя королева. Это мой оруженосец.
Пьер подтянулся, словно его генералу важному представляли. Лиззи захихикала, а я смотрела на него и думала, как же Этьен был не прав. Забота и любовь помогли мальчику избавиться от мести, не разрушить себя, и вырасти достойным человеком.
— У меня есть короны, — Эдвард, принял упрек Лиззи всерьез. — На любой вкус и цвет. Но сегодня я принес это.
Он достал серьги в виде лилий. Те, что в тот давешний турнир украшали королеву.
— Это моей матушки. Отец подарил ей на свадьбу, и она так любила их. Я поклялся вернуть эти лилии, и теперь они твои по праву.
Дрожащими руками я приняла эти обманчиво простые серьги. Это символ власти, по которому меня узнают сразу, и сбежать уже будет невозможно, не оставив их позади. Я не согнусь под их весом. Я сделала свой выбор, и не отступлю от него.
Эдвард достал из-за заказухи примятый венок из незабудок. Совсем как тот, что я плела когда-то давно в дороге. Его плели аккуратно, но пара своевольных цветов умудрились выскочить. Он помнил! Так же дорожил каждым мигом, проведенным вместе? С каждым его действием я верила, что так оно и было. Когда-то я выбрала себя, думая, что другого пути не существует. Но я повзрослела, и мир перестал быть черно-белым. Я научилась у дядюшке Жака многому, в том числе и доверию. И я хотела доверять Этьену. Когда-то давно одной любви было мало. Но теперь у меня были знания, мое имя было известно. Я могла устроиться везде, прокормить себя и Генри. Я не боялась своей любви. Знала, что это риск. Но теперь мне не казалось, что в знати все лжецы, убийцы и предатели. Меня ранил обман, но, похоже, и Эдварда ранила его беспомощность. Моя жизнь принесла мне покой, но я верила, что рядом с этим человеком смогу обрести счастье. И я готова была рискнуть. Корона из незабудок, старательно, но не слишком аккуратно сделанная, была для меня дороже всех украшений.
— Ты не забыл, — я склонила голову, и он осторожно водрузил мне ее на голову, словно настоящую драгоценность.
— Я помнил о тебе всегда.
Эдвард поцеловал меня. Генри и Лиззи взвизгнули, Пьер покраснел и отвернулся. Малыш подбежал и обнял меня за ноги, а Лиззи от восторга упала в грядку. Из окна доносился голос дядюшки Жака, отчитывавшего ее за безалаберность.
Пахло весной и незабудками. Никогда не думала, что так остро можно ощущать радость от того, что жива.
Конец
Больше книг на сайте — Knigoed.net
