зябко обхватил себя за плечи.
– Я просто хотел узнать… Я должен узнать. Зачем ты это сделал?
Потому что дурак? Или потому что тебя, дурака, пожалел?
– Сделал что? – осторожно спросил Людвиг.
– Тебе фотографии показать?
– Не обязательно, можно словами. Я правда не в курсе, что в итоге получилось.
– В итоге получилось двенадцать трупов. – Слово «трупов» Тимур вытолкнул из себя силой, выдернул с кровью и неумело сделал вид, что совсем не больно. – И еще больше двадцати человек в больнице. Мелкие ожоги и ссадины вообще никто не считал. Стройку временно закрыли, заселение отменили, ведется расследование… официальное расследование, не магическое. Наши все молчат, кто в курсе. Сигиллу твою зачистили, чтобы менты не нашли, воспоминания самым наблюдательным зевакам тоже подправили. Так зачем это все?
– Устранял отцовских конкурентов, очевидно же.
– Это он тебе приказал?
Понять бы для начала, жив ли он!
– Нет, это было мое собственное решение.
– Ты врешь. И зря его выгораживаешь, даже я в курсе, что у них… что они с папой иногда спорили. Но не настолько же! И вообще, конкурентов устраняют не так!
– А ты откуда знаешь? В кино видел? Или в аниме? Так там тебе что угодно покажут, хоть боевых роботов, несущих возмездие во имя Луны. А реальная жизнь гораздо менее приятная штука. Повзрослей уже наконец!
– Почему ты… – Тимур вжал голову в плечи, шмыгнул носом и упрямо продолжил: – Зачем ты такое говоришь?! Мы же друзья! То есть были…
– Друзьями? Ты серьезно в это веришь? Ты всегда был просто удобным способом держать Смолянского под контролем. Знаешь, как в старину детей какого-нибудь лорда отдавали на воспитание в соседнее королевство? Официально они были воспитанниками и учениками, а по сути – заложниками. Ты всегда был моим заложником.
– Я… – Голос мальчишки дрожал – не то от гнева, не то от едва сдерживаемых слез, и больше всего Людвигу хотелось обнять это ходячее недоразумение, убедить, что все хорошо, что это ошибка, дурацкое стечение обстоятельств, а то и чей-то жестокий розыгрыш. Но приходилось держать морду кирпичом и нести обидную чушь. – Я тебе верил! А ты его убил!
Значит, все-таки убил.
Жалко, хороший был мужик… Честный, умный, ответственный. Сына любил, и жену тоже. Магию только недолюбливал – и, как выяснилось, правильно делал. Словно предчувствовал, чем все закончится.
– Не верил ты мне никогда. Не верил, что я злой и страшный серый волк. Вот и поплатился.
– Ненавижу тебя! – всхлипнул Тимур. – Ненавижу! Надеюсь, ты будешь умирать долго и мучительно!
– Непременно. – Людвиг потер ноющий бок. Улыбнулся с оскалом, продемонстрировав клыки. Полюбовался на захлопнутую дверь. И тихонько повторил: – Непременно. Если только не найду способ удрать из этого прекрасного места.
* * *
После встречи с Тимуром умирать расхотелось.
Возможно, потому, что мальчишка выглядел парадоксально живым. Может, ненависть придала сил, или Диана вразумила, или просто в голове что-то щелкнуло, но он не замкнулся в себе, не ударился в самокопание, не полез на мост. Или полез, посидел там пару часов, а потом благополучно спустился и пошел дальше. Ему было плохо, больно, тяжело, непонятно – но он готов был идти и как-то жить эту жизнь.
Значит, все получилось!
С чего Людвигу хоронить себя заживо? Так недолго и каким-нибудь боггартом стать!
Кстати, боггарт! Как он там, бедолага, без еды? Такой шведский стол пропускает!
План пришел в голову внезапно и сперва казался бредовым. Или, скорее, очень шатким, зыбким, а местами – и вовсе идущим вразрез с последними магическими исследованиями, уверяющими, что посмертные сущности не способны самостоятельно мыслить и принимать решения. Мол, все их действия – лишь отражение поступков, совершенных в прошлой жизни.
Но Людвиг верил своей интуиции.
И своему боггарту, как ни странно, тоже верил. Осталось до него докричаться и придумать, как нарисовать связующую сигиллу в помещении, где рисовать решительно нечем и не на чем.
Впрочем, нет, одну лазейку узнику все же оставили. И даже, как верно заметил Тимур, не связали руки. Спасибо тебе, Рыбников, за доверие.
Людвиг кое-как приподнялся, задрал футболку, осмотрел себя (благо выключить свет Диана забыла). Нет, на груди нельзя, заметят. На руке тоже, да и неудобно. А где удобно?
Удобно оказалось на бедре.
«Это сработает! – пообещал себе Людвиг. – Пусть я не могу использовать свою магию, но могу направить магию боггарта, используя рисунок как маяк. Он меня знает, он меня услышит, отзовется». И всадил коготь себе в ногу. Поглубже, чтобы наверняка.
* * *
На создание рисунка ушло несколько часов. В середине пришлось сделать перерыв на еду, да и просто отдышаться, стереть кровь и подождать, пока ранки немного подсохнут. Потом вырубили свет. Вскоре опять включили – но лишь для того, чтобы в комнату просочилась Диана.
Она была не при параде: в обычном джинсовом костюме, без макияжа, с небрежным, разлохматившимся хвостом.
– У вас график посещений, что ли? – усмехнулся Людвиг, торопливо набросив простыню на горящую от боли ногу. Только-только последнюю линию довел и проверить не успел, насколько ровно получилось. – Отец не заругает?
– Только спасибо скажет, если у меня все получится.
Тон ее Людвигу не понравился. Это у Тимура все эмоции сразу отображались на лице, а Диана была из тех неуравновешенных бестий, которые могут выкинуть что угодно: и гематогенкой угостить, и подушкой задушить. И все – совершенно искренне.
Прямо сейчас Людвиг предпочел бы гематогенку, но не сложилось.
Диана подошла к нему почти вплотную, нисколько не опасаясь нападения. Посмотрела сверху вниз.
– Между прочим, ты мне раньше нравился. Очень нравился. Думаю, из нас могла бы получиться хорошая пара. Конечно, если бы ты вел себя как волк, а не как скотина. А папа сразу понял, что ты нам не ровня, слишком много в тебе человеческого. Полукровка, и этим все сказано. Зря фамилию не сменил, ты явно больше Гаврилов, чем Майер.
– Нам обязательно обсуждать это сейчас?
– Конечно. До этого ты каждый раз убегал, когда я пыталась пообщаться, либо за Тимура прятался, а сейчас-то никуда не денешься.
Это мы еще посмотрим!
Людвиг осторожно накрыл ладонью рисунок, на ощупь проверяя линии. Вроде все в норме.
– Что там у тебя? – нахмурилась Диана, заметив движение. – Этот балбес что-то тебе передал?
– Нет, просто нога болит.
– Дай посмотреть! Почему у тебя кровь на простыне?
– Кровь на полу тебя не смущает?
– Нет. А постельное белье я только вчера из стирки свежее забирала!
«Постельное белье» – красиво сказано. Комплект Людвигу выдали как в поезде – две узких простынки и наволочка. И тощая комковатая подушка, по которой невозможно было определить, перьевая она изначально была или синтепоновая.
– Ну-ка, покажи, что там у тебя! – велела Диана.
Как же не вовремя она заявилась со своей наблюдательностью и медицинскими заморочками.
– Все нормально, Дин.
– Все нормально?! Ты убил двенадцать человек – и говоришь, что все нормально? У меня парень в реанимации – а у тебя все нормально? Почему ты
