чем нападать на крупную рыбу, и первый залп пришелся в остов литайского корабля.
Тот успел уйти от атаки — слился с туманом, растворился, точно его и не бывало. Обглоданные ребра каркаса на миг растеклись, пропуская залп мимо. Ядра, пролетев насквозь, ударили в его менее удачливого собрата — пузатый коф Республики, который то ли не умел исчезать, то ли был не так проворен.
Над водой раздался оглушительный стон, полный такой муки, что захотелось опустить руки, скорчиться, обняв колени, и умереть. Но умирать было пока рано, и без того вокруг покойников хватало.
— Не нравится поганцам! — выкрикнул кто-то из матросов, ликующе вскинул руку. — Именем нашего богами поцелованного боцмана…
— Пасть завали, — мрачно прогудел Саммерс, подкатывая к разряженному орудию ядра. — А то призрак в рот залетит, через зад вылетит.
Но матрос был прав — ядра, посвященные светлым богам, срабатывали. Не так всеобъемлюще, как от них ожидалось, но мертвым они доставляли явное неудобство, если не сказать боль.
Трирема, получившая прямой заряд освященной картечи в бок, шарахнулась в сторону от “Свободы”, как белошвейка от чумного нищего, и “Свобода” медленно двинулась вперед, расчищая себе дорогу редкими и точными залпами, скорее отпугивая призраков, чем серьезно им вредя.
Дороти приподняла пушку, чувствуя, как в шею впиваются тонкие острые грани-зубчики — Сердце Океана начало забирать свою дань в обмен на помощь. Камень, один раз распробовав кровь, начинал требовать плату все скорее. Как упырь кладбищенский!
Дороти поморщилась, потуже затянула платок на горле и вернулась к упырям морским, одного из которых предстояло из этой заварушки вытащить.
Кто-то из матросов затолкал ядро, поджег запал и отбежал за лафет, заткнув уши. Дороти подумала, что куда полезнее будет точнее навести орудие, и вместо того, чтобы отойти от готовой выстрелить пушки, подхватила ее снизу и перенацелила на бригантину. Которая, пользуясь всеобщей неразберихой, пыталась тихой сапой подойти к “Холодному сердцу”.
Может, друг другу призраки и не вредили особо, послушные воле Хозяина, но вот за Рог точно дрались всерьез. Не зря же Доран потом столько времени отплачивал Морено за помощь. Так что “Лилия” явно лукавила, а “Грозовая чайка” попыталась воспользоваться общей неразберихой и под шумок подгадить ближнему, но мертвому.
Хорошая пробоина в борту помогла бригантине передумать, а “Холодное сердце” продолжило лениво и равнодушно покачиваться на волнах.
Теперь Дороти оставалось только молиться Черной Ма, ждать чужого решения, ну и стрелять. Потому что “Свобода” стоила хорошей драки.
Впрочем, время показало, что они не одиноки.
Мощный залп, раздавшийся слева, и довольный оскал на боцманской хмурой роже подтвердили — Морено все-таки забрался “Каракатице” в потроха и навел там порядок.
Жаль только, что обычные ядра, нацеленные в борт “Лилии”, не причинили той вреда.
Атаковать пиратскую посудину призраки не могли: согласно договору, “Каракатица” должна была покинуть эти воды целой и невредимой, но и толку от ее залпов было куда меньше, чем от редких выстрелов “Свободы”, — похоже, на борту ученика жреца не нашлось.
Дороти с командой успели еще дважды вдарить по триреме (она не выдержала натиска, подернулась дымкой и исчезла) и окончательно отвадить от себя республиканский коф — в корме у него зияли новые дыры, мерцающие по краям синим. Зарастали они медленно и неохотно, поэтому он предпочел укрыться за спинами пока не пострадавших призраков.
Солнце окончательно село, и драка продолжилась в серых густых сумерках, что никому не мешало: призракам зрение было без нужды, они прекрасно чуяли теплую кровь, а мертвые корабли в полумраке стали светиться точно болотные огни, что позволяло живым без проблем их выцеливать.
Мертвые теснили “Свободу” в сторону от “Каракатицы”, видимо, ждали, когда Доран дунет в Рог и призовет ту самую бурю, после которой им останется лишь подобрать души. Но минута шла за минутой, а волнение на море оставалось прежним. Это вселяло смутную надежду, но она всякий раз отступала перед доводами рассудка.
Призраки могли позволить себе не спешить, у них было все время этого мира, а песчинки в клепсидре у “Свободы” иссякали все быстрее.
Тут корабль содрогнулся от таранного удар в бок.
Дороти была единственной, кто удержался на ногах, остальных раскидало по палубе.
Дороти оглянулась, готовая увидеть дыру от ядра или пролом от чужого киля, но правый борт, куда пришелся удар, оказался на удивление цел — только лопнули несколько досок, чуть выдвинулись медные заклепки да, судя по крикам из нижнего трюма, усилились течи.
— Что там? — заорала ей Бринна, собирая рассыпанный порох обратно в бочонок.
Дороти хотела крикнуть, что не знает, но поняла, что это не так.
Знает.
Это точно не ядра и не картечь, удар шел снизу, а бить ниже ватерлинии могло только одно существо.
К ним в борт постучал кракен. Пока что не всерьез. Пробуя силы.
Эту проблему стоило решать немедленно.
— Я наверх, — бросила она Саммерсу.
Тот недовольно поморщился:
— Здесь больше толку.
— Кракену наши пушки как туземные дротики. Надо его остановить.
На лице боцмана явно читался вопрос “как?”, но на него Дороти пока и сама не знала ответа.
На палубе Фиши с Хиггинсом исполняли настолько слаженный дуэт парусов и руля, что прерывать их было — как соваться с бубном в колокольный звон. Да и чем они ей помогут?
Дороти думала перегнуться через борт, в надежде увидеть, где затаился кракен, но не успела: тварь разогналась как таран и вновь ударила — теперь уже выше ватерлинии в корму. На этот раз доски и оковка не выдержали — разошлись щелью.
Линейный корабль для кракена явно был великоват: если со шлюпкой он управился быстро, просто размолов ее весом своих щупалец, то ухватить громаду “Свободы” у него не выходило. К тому же днище корабля давно не чистили от кораллов и ракушек, и оно стало как огромная терка, а спрут, при всех своих огромных размерах, был все-таки мягкотелым.
Дважды проверив корпус на прочность и, похоже, оцарапав нежное брюхо, он должен был попытаться перевернуть “Свободу” — если гравюры в книгах не врали. И Дороти предстояло угадать, с какого борта ждать гостя.
Вокруг царил полный хаос.
“Каракатица”, паля из всех стволов, терлась под килем у огромной “Лилии”, прицельно мешая той подойти к “Свободе”.
Имперская трирема материализовалась рядом, но, похоже, ее можно было сбросить со счетов: ей не удалось залатать нанесенные ядрами Саммерса дыры, и она темным пятном распласталась по воде. Потом и вовсе начала медленно погружаться — то ли не имела сил оставаться на плаву, то ли уходила зализывать раны.
Похоже,
