тебе позавидует.
— Угу, позавидуют! Но жить будут, как жили.
— Возвращайся домой и живи, как все.
— Домой я только на танке вернусь! — Жека мрачно усмехнулся. — Видал наших нефтесосов из Киркука[46]? Хозяева, ёлы-палы, России! Я от этих рож сюда сбежал, а они — следом! Как шакалы просто. Союз расприватизировали до нитки, сейчас Хусейну помогут по миру пойти.
Жека допил пиво, с хрустом сломал банку.
— Слышь, Макс, ну почему, где эти шакалы появляются, там кирдык всему настаёт?
— Трупоеды потому что. Шакалы, ты же сам сказал. Деды были волчарами, отцы служебными собаками с родословной, а эти выродились в шакалов. По науке, называется дегенерация.
Максимов ждал, когда Женька взорвётся. Чётко ощущал багрово-красный комок жара, разбухавший у Женьки в области солнечного сплетения. Неожиданно комок лопнул, багровое свечение хлынуло к шее и лицу. Женька надсадно закашлялся. Отдышался.
— Утешил, бля… Не, только на танке, только на танке домой вернусь! Пока всю эту сволоту на гусеницы не намотаю, не успокоюсь.
— Ты это и здесь можешь сделать. Благо скоро повод появится.
О предстоящей войне уже говорили, не таясь. Любому было ясно, что дешевле бросить в бой армаду интернациональных сил, стянутых к границам Ирака, чем отводить войска в казармы.
— Ага, закатай губу, Макс! При первом же выстреле они вперёд своего визга из страны спулят. А мы за их нефтесоски кровь проливать будем.
Жека сосредоточенно захрумчал жареным миндалём.
— Тут такое дело, Макс… Полковник Мустафа мне сегодня «ход конём» предложил. Мы, как обычно, идём в рейд к пиндосам[47].Но не возвращаемся. Нас отпоют по мусульманскому обычаю и закроют личные дела в штабе дивизии. Когда начнётся бардак, Мустафа, вообще, уничтожит наши личные дела.
Они числились офицерами разведотдела штаба дивизии и напрямую подчинялись полковнику Мустафе. Мустафа, за неимением достойного офицера, а может, по каким-то своим соображениям, лично руководил отделом разведки своего штаба. В их советах полковник, в своё время окончивший академию имени Фрунзе, особо не нуждался, но ему были нужны люди, способные тайно выполнить тайно отданный приказ. На свой страх и риск, с моментальной ликвидацией в случае провала или первого же признака неповиновения. По умолчанию считалось, что действуют они в интересах правительства нанявшей их страны. Хотя Мустафа дал ясно понять, что преданность лично ему и беспрекословное выполнение лично им отданных приказов будут способствовать благополучию и долгой жизни двух наёмников без родины и племени.
Женька поднял взгляд на Максимова.
— Что скажешь?
Максимов тщательно скрыл волнение. Это была первая реальная поклёвка с тех пор, как по тайным тропам он искал следы Махди. Почти полгода пришлось провести в ливийском тренировочном лагере, сначала курсантом, потом в должности инструктора. Потом явились «купцы». Обычно присматривали себе боевиков, серийно штампуемых в лагере по ускоренной программе. На этот раз искали специалистов по глубинной разведке в тылу противника, желательно, служивших в советской армии. «На ловца и зверь бежит», решил Максимов и сразу же согласился подписать контракт.
Через две «точки», проверяя на каждой по месяцу, Максимова переправили в Ирак. В личное распоряжение полковника Мустафы. Как-то раз, приняв на грудь «генштабовскую» норму водки, Мустафа сболтнул, что хозяин лагеря — его дальний родственник. И Максимов понял, что забрёл в тупик.
— Ты зарплату за этот месяц получил? — спросил Максимов.
— Ну да, — нехотя отозвался Жека. — Ты это к чему?
— Я тоже. Что успокаивает. С другой стороны, до конца контракта ещё почти год. По пять «штук» в месяц, плюс боевые, деньги для казны не великие, но все же экономия.
— Думаешь, дурят?
— А я так всегда думаю. — Максимов капнул в рюмки водки. — И тебе советую. Способствует продолжительности жизни.
Он чокнулся с рюмкой Женьки. Медленно выпил пахучий спирт. Закусил фиником.
— Дела наши «липовые», особой цены не имеют. Но жизнь у меня одна. Хотелось бы узнать подробнее, как она оборвётся. — Максимов сжал пальцами косточку финика, выстрелив ею в окно. — Что он конкретно предлагает?
— Курс специальной подготовки и последующее задание вне Ирака. Тройной оклад на время подготовки. Деньги за задание оговариваются отдельно.
— И когда надо дать ответ?
— Утром.
Максимов рассмеялся.
— И ты, брат, решил по русской традиции нажраться так, чтобы утром не помнить, на что подписываешься?
Женька поморщился.
— Мне слово «специальная» не нравится, Макс. Ну какая, на хрен, нам ещё подготовка нужна?! Я не знаю… В космос, что ли, запускать собрались?!
— Ты, как в армии не служил. Какой же «купец» тебе заранее все скажет?
День «Д», время «Ч — 9 часов»
Странник
Сознание недолго сопротивлялось виртуальной реальности. Настолько она была… реальной. Возможно, навороченная трёхмерная картинка в стиле космических квестов[48] вызвала бы реакцию естественного отторжения и не дала бы эффекта полного растворения, но вокруг, именно не перед глазами, а вокруг, повсюду, реально и осязаемо, вплоть до ощущения ветра, покусывающего лицо и мягко толкающего в грудь, раскинулось Замоскворечье. И он был в самом центре его.
— Вы находитесь на Большой Ордынке, — влился в уши женский голос. — Попробуйте сделать шаг вперёд. Просто представьте, что вы делаете шаг. У вас получится. Итак. Раз, два, три!
Асфальт качнулся и скользнул под ноги.
— У вас получилось! — обрадовалась механическая женщина.
…Он шёл Большой Ордынкой по направлению к Добрынинской. По солнечной стороне улице.
— Перейдите на противоположную сторону, — подсказал женский голос.
Он оглянулся. По проезжей части нёсся «форд», намного оторвавшись от других машин.
Перебежал через улицу. По тротуару прошёл мимо чахлого скверика.
Впереди у ворот особняка кучковалась небольшая очередь.
Он поднял взгляд. Над забором торчал флагшток с бело-голубым флагом…
* * *
День «Д»,
