Книга Путинбург - Дмитрий Запольский

уровень, потому что в любой момент может прийти конкурирующая группировка и выкинуть прежних. А ведь порт-рынок надо ремонтировать, развивать, улучшать. На это нужны деньги, а их в стране нет — нужны инвесторы. Их в Петербургский морской порт подтянули из Лихтенштейна. По рассказам достаточно информированных бывших оперативников ГРУ, именно в этом офшорном княжестве в свое время было спрятано девять грузовиков наличности, вывезенных из зданий ПГУ-СВР[539] в Ясеневе и поселке Челобитьево под Москвой. Генералитет КГБ по указанию партийной верхушки СССР (да и по собственной инициативе) создал сотни совместных предприятий, используя свою агентурную сеть. Например, швейцарско-венгерско-советскую фирму «Инномедиа», где учредителем числился Рамис (Арамис) Дебердеев (мне довелось быть знакомым с ним и его оперативным руководителем, когда-нибудь я поведаю об этом бизнесе поподробнее, я работал в этом СП на руководящей должности).

Располагалась эта фирма в расселенной коммуналке во дворе Михайловского театра, торговала по бартеру лесом, меняя вагон бруса на два расконсервированных ооновских джипа Nissan Patrol. С каждого вагона десять тысяч долларов прибыли. В эшелоне шестьдесят платформ. Никакой таможни, никаких налогов — поезда шли через Выборг каждую неделю. Доходность атомная: минимум три миллиона долларов в месяц. И это в 1990 году, когда квартира в центре города стоила двадцать-тридцать тысяч. А за такие деньги можно было скупить весь Невский.

Мне довелось поработать там несколько месяцев, так как нужно было финансировать свою независимую газету «Перекресток». Когда я стал депутатом Ленсовета, я уволился. Могу сказать, что нравы там царили специфические. Рядом с чекистами-коммерсантами в офисе сидели гангстеры-спортсмены, в чьи функциональные обязанности входила физическая охрана грузов и неотступный контроль за рядовыми сотрудниками. Бандюганы были тамбовские. Так что альянс возник задолго до появления Владимира Путина на горизонте. Вместе с Арамисом в этой гэбэшной конторке с миллиардными оборотами состоял еще один агент КГБ — Илья Трабер. Именно контрразведка привела его в Морской порт как главного координатора. Кстати, через Трабера, как я уже говорил, к Собчаку подвели Путина, прозябавшего в «уходящей натуре» — в ГДР, когда ясно было, что две Германии вот-вот объединятся. Был ли у этих операций внедрения Путина во власть и Трабера в порт какой-то один идеолог или так совпало несколько «оперативных линий»?

Кстати, «родом» из Морского порта не только Вадим Тюльпанов, но и соратник Чубайса Томчин[540], и нынешний самый одиозный советник Путина Глазьев. Да и финансировалась через порт не только внутренняя политика Петербурга, но и КПРФ. Южилин, частично унаследовавший статус владельца морских ворот Петербурга от Трабера, содержал партию Зюганова, особенно когда коммунисты показали Кремлю, что готовы кормиться с рук совсем неугодных Путину людей…

Тюльпанов пришел в политику как человек подневольный и замазанный не только довольно сомнительными деньгами — на него был серьезный компромат. Во-первых, он был странно женат — Наталья была девушкой, широко известной в интуристовских кругах[541]. Во-вторых, весь город судачил о некоей пленке, снятой скрытой камерой в плавучем баре-борделе «Кронверк», переименованном впоследствии в «Забаву-бар». В-третьих, Вадим страдал зависимостью: он принимал стимулирующие препараты и без подхлестывания нервной системы выглядел ужасно. В-четвертых, дочка Милана отличалась странным характером с малолетства, тоже была зависима от алкоголя и тяжелых наркотиков. Что, кстати, недавно вылилось в публичное поле, когда этот факт подтвердил ее бывший муж, футболист Кержаков…

После спикерства в городском парламенте Тюльпанов стал сенатором. Довольно бестолковым. Впрочем, как и все остальные члены Совета Федерации. Этакая почетная отставка. Он мечтал возглавить Минтранс, разруливать морские перевозки, командовать авиалогистикой и зарабатывать миллиарды. Но Матвиенко слишком хорошо знала слабости Вадима и, как говорят друзья Тюльпанова, взяла над ним шефство: усадила в верхнюю палату парламента и убедила Путина никуда дальше Тюлю не двигать. Это было обидно, но необходимо — слишком много они знали друг о друге за годы совместного руководства Петербургом.

Когда 3 апреля 2017 года во время визита Путина в родной город раздался взрыв на станции метро «Технологический институт», унесший жизни шестнадцати человек, Путин вечером лично приехал на Литейный, 4, в родное здание управления КГБ-УФСБ по городу и области. По официальной версии, он сам провел оперативное совещание, выслушивая трясущихся генералов, требуя оперативные справки и листая донесения. Его многие годы уверяли, что в Санкт-Петербурге все под контролем и ни одна мышь не проскочит — вся исламская тема настолько пронизана агентурой, что ничего не может случиться. А вот случилось. Прохлопали. Один начальник-генерал, арабист по образованию, перевелся в Москву, другой не смог на его месте обеспечить функционирование системы, образования религиоведческого не хватило. И Путин понимал, что взрыв в метрополитене — черная метка ему, выданная в родном городе. Он был, конечно, в страхе и ярости.

Тюльпанов встречался с ним во время этого визита. Был в свите. На следующий день поехал с цветами к Техноложке[542], где накануне вечером цветы возложил сам Путин. Почувствовал себя плохо. Решил отдохнуть. Отправился в свою вотчину, в Кировский район. Там, в его избирательном округе был типа оздоровительный центр «Оазис»: сауна, бассейн, комнаты отдыха. То ли нюхнул и пошел в сауну, то ли просто давление подскочило — как сообщалось в новостях, на лестнице его накрыл сердечный приступ. Смерть была мгновенной. Бездыханное тело катилось кубарем по ступенькам, банщик подскочил сразу, пытался поднять, чтото типа искусственного дыхания сделать, но Вадим Альбертович Тюльпанов уже был на том свете. Скорая зафиксировала смерть. Вскрытие показало, что сердце сенатора было изношено полностью. И, возможно, если бы он не умер тогда, то в любом случае его ждал бы обширный инфаркт, он полностью израсходовал отпущенный природой запас здоровья. А ведь он неплохо пел. У него был чудесный баритон. Мог бы стать гениальным оперным певцом. А стал символом своей эпохи во времена не самые худшие, но самые наиподлейшие…

ВИЛЛИ, КОТОРОГО СЛИЛИ

B Ленсовет его привела Марина Евгеньевна Салье. Мальчонка способный. Глазенки умные. Образования и опыта работы нет, зато бегае-е-ет! По папе то ли русский, то ли еврей, мама — немка. Он затусил с молодежью, но к старшим все время прибегал с идеями. Умение правильно себя поставить равнее равных у него сформировалось с детства: мама была учительницей. Знаете таких? Для всех директор и завуч — гроза и ужас-ужас-ужас, а он снисходительно так: «А у нас вчера Роза Михална дома была и мне шоколадку принесла». А шоколадку эту Левушкина мама подарила учительнице английского, чтобы та четверку на пятерку в четверти исправила, ведь Левушка на медаль идет!