как утверждают, в ноябре 218 года до н. э. спас своего отца, раненного при Тицине.
Сципиону сопутствуют различные легенды, которые также стали впоследствии темами для школьных сочинений и помпезных картин в стиле классицизма. Так, говорят, что после битвы при Каннах, когда римская армия была позорно разгромлена, молодой Сципион возглавил маленький отряд командиров, также очень юных, и они все вместе принесли торжественную клятву никогда не изменять Республике. Кругом царили хаос и паника, а эти молодые герои стали островком патриотизма и веры в будущее.
Кроме того, существует «Сципионова легенда», утверждающая, что Сципион имел и откровения от божеств. Рационалист Полибий, впрочем, утверждает, что все россказни о «видениях» были просто ловким пиар-трюком самого полководца, который понимал, что необходимо воздействовать на народ разными способами, в том числе и мистическими. Так или иначе, но «сама судьба» предопределила выдающуюся роль Сципиона в жестокой войне против Ганнибала и карфагенян.
В Риме существовал возрастной ценз на занятие руководящих должностей. Существовал термин «suo anno», то есть «в свой год», «в свое время» — он означал, что некий человек занял должность в минимальном возрасте, когда ему это разрешено законом, буквально в тот же год, сразу. Но Сципион, будущий Африканский, стал курульным эдилом в 213 году до н. э., в возрасте двадцати трех лет[136], возраст немыслимо малый даже для того сурового времени, когда в армию призывали семнадцатилетних юнцов.
К своей легенде Сципион Африканский относился крайне внимательно и старательно выстраивал ее буквально с первого дня. Якобы сам он не собирался никуда баллотироваться и предложил свою кандидатуру только для того, чтобы поддержать брата Луция. Попутно Сципиону очень удачно приснился сон, в котором он с братом добивается успеха на радость матери, достопочтенной матроне Помпонии. Последняя же достойно исполняла роль главы семьи в отсутствие мужа, пока тот сражался в Испании.
Легенда, выстраиваемая Сципионом вокруг собственной персоны, имела целью не только морочить голову внушаемой и суеверной толпе. В Риме, где многие вещи «решались» богами, подобное благоволение небес обладало юридической силой. Из-за неблагоприятных знамений могли отменить сражение или отозвать только что избранного магистрата.
В 210 году до н. э. Сципион отбыл в Испанию, получив назначение на должность главнокомандующего. Каким образом такой пост доверили новичку в политике — непонятно. Сципион не успел побывать ни консулом, ни претором — и тут он возглавил целую армию. Если не принимать во внимание особое расположение богов, остаются лишь догадки, по степени достоверности недалеко ушедшие от рассуждений о «богоизбранности».
В сухом остатке — римские бюрократы попросту побоялись взять на себя ответственность за военные действия в Испании. Слишком многое решалось в этой войне. Никому не хотелось прослыть «губителем Отечества», а дело к этому, похоже, и шло семимильными шагами. Так не лучше ли взвалить тяжелую ношу на неопытного юнца, который прикрывается волей богов, а когда тот потерпит неудачу, указать на него пальцем и пожать плечами?
Согласно другой точке зрения, которая также не имеет материальных подтверждений, Сенат постарался сделать так, чтобы кроме Сципиона не оставалось кандидатов на эту должность. Это были происки родственников Сципиона Корнелиев, которые занимали влиятельную позицию в Сенате[137].
Так или иначе, имея под командой десять тысяч римских солдат и еще тысячу пехотинцев-союзников, Сципион погрузился на тридцать кораблей, вышел из Остии и затем высадился на Эмпории[138]. Далее он передвигался по суше вдоль побережья, а корабли следовали за ним по морю и прикрывали римские войска. Сципион направлялся к Тарракону. Рядом с ним постоянно видели Луция Марция, человека, сумевшего отомстить за гибель братьев Сципионов, отца и дяди нынешнего, «восходящего» героя.
Вторым лицом при испанском командующем был, однако, не этот харизматичный персонаж, а сенатор Марк Юний Силан, в должности пропретора. Он был формально подчинен Сципиону, хотя существенно превосходил его по возрасту. Семья Силана находилась в дружественных отношениях с кланом Сципионов, поэтому Сципион с доверием относился к своему помощнику.
Сципион оставил Силана с частью армии на римском берегу Ибера, а сам перешел реку. Его целью был главный оплот противника на Иберийском полуострове — Новый Карфаген.
Как и Ганнибал, Сципион тщательно разведывал обстановку, прежде чем что-либо предпринимать. Лазутчики успели сообщить ему о том, где находятся основные силы карфагенян. Как мы помним, пунийская армия была разделена на три части: Гасдрубал, сын Гискона, находился на побережье, между Гадесом и устьем Тага (Тахо), Магон — в Верхней Андалузии, Гасдрубал Барка — где-то в области Новой Кастилии. Таким образом, в Новом Карфагене (Картахене), до которого римлянам было дней десять пути (римские легионы на марше проделывали до сорока километров в день), находился совсем небольшой гарнизон — около тысячи человек. Поэтому, пока пунийцы ожидали удара врага, разбросав силы по всему полуострову, Сципион пошел прямиком на Новый Карфаген.
Об этом походе Полибий пишет подробно и, что самое ценное, — со слов очевидца: между 168 и 160 годами до н. э. историк познакомился с человеком по имени Лелий, который долгие годы служил при Сципионе. Он происходил из «новых людей», то есть не из старой аристократии, а из тех, кто выдвинулся недавно. В истории Лелий ничем особенным не прославился: великий Сципион полностью затмил его (как, впрочем, и многих других). В 210 году до н. э. префект Лелий командовал флотом в Испании.
Флот, как указано выше, прикрывая армию Сципиона, двигался вдоль побережья. К Новому Карфагену морские и сухопутные силы римлян подошли одновременно. О том, сколько времени занял этот переход, историки спорят, но это, в принципе, и не важно.
Римский флот бросил якорь на рейде в узком заливе, на юге, а Сципион разбил лагерь на востоке от города. С запада и севера от Нового Карфагена находилась лагуна, ее воды служили естественной преградой, дополнительной перед городскими стенами.
Разумно предположить, что именно в этом наиболее защищенном месте Нового Карфагена будет находиться наименьшее количество солдат.
Сципион не поленился расспросить местных рыбаков, и те охотно выболтали ему, что лагуна неглубока и что по вечерам, когда направление ветра меняется, мельчает еще больше. Заменив местных рыбаков на Нептуна, который с роковой неумолимостью явился ему во сне, Сципион поделился информацией со своими солдатами.
Это решило успех операции. Немногочисленный по сравнению с римской армией карфагенский гарнизон решился на вылазку, которую Сципион отбил, после чего город был атакован с востока.
Карфагеняне отразили первую атаку, и Сципион дождался вечера. В это время начался отлив. Римские солдаты с лестницами наготове ждали, выстроившись на
