Машины погони, пролетев мимо, развернулись и встали у края. Мужики, разгорячённые погоней, высыпали на берег. Они не смотря друг на друга, облакотясь на поручни моста, наблюдали за чёрной, булькающей водой. Теперь Жир никогда уже ничего не скажет и не узнает сам, что он лишь песчинка в море страстей кипящей над двухсоткой. Стрельбы обеспечили ей расчудесную рекламу. Те, кто торгует оружием и вложил в это деньги, потирают руки. На неё немалый спрос. Да такой, что в спешном порядке пытались демонтировать тот дивизион, что провёл эти стрельбы. Но в самый последний момент, когда спасти его уже ни у кого не было надежды. Был ликвидирован штат и разбросаны люди. Но это полбеды. Порублены, и сданы на металлом кабеля… Приходит отбой. У людей включилось второе дыхание. Это статьи в популярной прессе и кто-то из друзей Долгова подняв страшный шум остановили то безрассудство. Офицер, не плохо поусердствовавший для такой успешной рекламы и получивший немалый гонорар, занял обещанное место в рядах торговцев оружием. Правда надолго ли? Они не любят оставлять свидетелей. Но может ему повезёт, им преданные люди тоже нужны…
— Ладно, мужики. Вылавливать, ваша забота, а мы возвращаемся. — Хмыкнул Санёк, наблюдая за пузырьками выпрыгивающими на поверхность.
— Я не против, спасибо. — Жмёт ему руку подъехавший к ним Сергей Трофимович.
Когда Санёк с ребятами вернулись в село, там уже был Кушнир. Бабка причитала над убитым мальцом. А второго раненного Вася пытался погрузить в машину. Тот хоть и выл от страха и боли, но упирался.
Увидев подъехавших ребят, Никита велел:
— Саня, бери хлопчика, и дуй в приёмный покой, ему срочная операция нужна. И в темпе, в темпе мужики. Я следом. Лену положу, пусть посмотрят, витамины поколят.
— Как она?
— Врачи должны сказать. Не плачет, но разговаривать не получается. Пока ничего не понятно. Говорят, Константин её спас?
— Было дело. Руку ему задело. Как бойцы невидимого фронта здесь оказались?
— Случайно докумекали до Жира, ну и начали следить. Всё вперёд. Времени нет для базара.
Похоронив мальчика и отнеся Лену на руках в машину, он, попрощавшись с бабкой поспешил следом за джипом увозящим Санька и раненого мальца. "Чёртова жизнь, — кусал губу он, прижимая жену к себе. — Беспризорные дети, ничейные старики, брошенная земля. Кому нужны преобразования такой ценой".
— Я совсем превратилась в старуху, у меня побелела прядь….,- прошептала она.
— Ты устала и настрадалась. Сейчас тебя проверят и подлечат. — Глухо произнёс он, целуя её пальчики с обломанными ногтями.
— Не волнуйся, он жив.
— Откуда ты знаешь?
— Он шевелился. Если б он погиб, у меня был бы выкидыш или когда плод разлагается внутри, меня ждала бы зашкаливающая планку температура.
Никита, не владея собой до неприличия, улыбнулся и, не контролируя силу своих рук, прижал её к себе.
— Я думал, сойду с ума. Палату возьму на двоих, лягу рядом. И не вздумай возражать. Зачем к этому уроду забралась в «пирожок»?
— От тебя из вредности хотела убежать… Если б не отдал охране варварский приказ не выпускать, ничего бы в моей голове не взбунтовалось.
— Чтоб твоей головушке больше не вздумалось бунтовать, сейчас тебе пропишут, болезненных витамин и ведро капельниц.
Лена взмолилась:
— Никита, а Даня?
— Что сделается с твоим чадом. Жив, здоров и невредим. Даже мне пельмени варил и посуду мыл.
— Неужели?
— Обижаешь, золотко, мне врать не с руки.
— Откуда объявился тут мой ухажёр юрист, да ещё с оружием. Он что всё-таки из безопасности?
— Угадала. "Он хотел ей сказать, что ухаживал за ней по собственной инициативе и раз бросился спасать, запал не на шутку. Но, вовремя спохватившись, прикусил чуть не выболтавший лишнего язычок. В женской голове паруса моментально надуваются на романтику. А тут мужик её собой прикрыл. К тому же в Карпатах признавала тот факт, что юрист ей нравится. Так пусть думает, что он её по воле службы спасал, а не сердца".
Она, греясь в тепле его рук, думала:- Теперь мне всё безразлично. Я больше ничего не хочу знать. Абсолютно прав Никита, держась от всего этого дерьма на безопасном расстоянии. Вот и мне с этого дня наплевать на всё. Меня больше никакая дребедень не касается. Мне решительно наплевать на всё. Чёрт с ней с действительностью. Своя жизнь — это не мало. В ней только Никита, Данька и вот этот малыш, — положив на живот руку и ощутив толчок, улыбнулась. Меня точно больше никакая холера не интересует. Какое мне дело до всей этой белеберды.
У входа в больничный корпус их ждал Санёк. Он и сообщил, что мальца оперируют.
— Куда его потом Никита Богданович?
— Пусть выкарабкается сначала, а позже в суворовское определю. Сам же видел, что за жизнь в селе, пропадёт пацанёнок. Завтра съездишь, старухе продуктов отвезёшь, керосину купи. Без света сидит. Если поедет, привези её в мой дом, пусть живёт, места хватит. Только сдаётся, не оторвёшь её от своих мест. Старой закваски люди они такие.
— Что мне делать?
— Езжай, отдыхай Саня. Я останусь здесь. Оставь мне пару ребят. Пусть подежурят у дверей. Мало ли ещё кому в голову какая блажь придёт. Сам понимаешь, Жир, это не всё. Так, мелочь пузатая.
Лену обследовали и подтвердили, что беременность она не потеряла. "Такой же как Никита, мёртвой хваткой вцепился", — улыбалась она. Как и прогнозировал Никита, вкололи витамины и подключили к капельнице. Никита, разместив её, умчал за продуктами и вещами. Вернулся он уже с вместительной сумкой, множеством пакетов и Данькой в придачу. Который, скрывая слёзы за шуточками, бросился с объятиями к ней.
— Мать, ты нас с Никитой доконала. Ты, как хрюшка грязь, повсюду найдёшь неприятности. Я согласен с Кушниром, ты вынуждаешь нас привязать тебе на шею колокольчик.
— Как твои дела? Ты ел?
— Ел и дела мои, как сажа бела. Я около тебя немного посижу и пойду пацана после операции проверю. А то к нему некому прийти, фруктов отнесу, сок.
Лена соглашаясь выпустила его руку.
— Да, конечно. Дань, прошу, в квартиру никого не пускай. Страшно то, что опасаться приходится своих. Разве я могла подумать, что Жир решиться на такое. А он только винтик в той игре.
Данька чмокнул её в щёку.
— Я понял, не волнуйся. Никита принял меры. Принести тебе «ноутбук», будешь работать?
— Пока нет. Сил совсем нет. Я здесь долго не задержусь. Хотя самое время бы сесть за него. Теперь я знаю, как докончить предпоследнюю книгу.
— Докончишь, куда торопиться, — хмыкнул Никита, выкладывая перед ней на поднос еду. — Давай поешь, лапуля. Данька топай к мальчишке, я пока мать покормлю. Никита был таким счастливым, таким, что счастливее навряд ли найдёшь.
