— Она не хотела вернуть тебя? — удивилась я.
— Хотела, но до тех пор, пока не поняла кое-что. Лидия обняла меня в благодарность за то, что я нашёл в себе силы простить её поступок. Не более.
— Но я думала…
— Почему ты даже мысли не допустила, что я не поступлю так с тобой?
Дрей шагнул ко мне и обхватил своими ладонями моё лицо.
— Я не видела твоего сердца…
— Но ты ведь чувствовала его? Ты видела мои глаза, чувствовала мои руки. Я целовал тебя, и ты знала, что это не было лишь способом унять твои эмоции. Ты не могла не понять.
Он продолжал смотреть в мои глаза. Его взгляд выворачивал душу наизнанку.
— Так почему ты готова была отказаться от меня и от моей любви? — повторил он свой вопрос.
— Потому что я сделала бы всё, чтобы ты был счастлив. Даже если бы это решение уничтожило меня, — сказала я, и в груди будто что-то взорвалось.
— Ты сделала этот выбор, пожертвовав своим сердцем, Хлоя. Просто произнеся эти слова над моим телом, ты не осознала их. Они шли от сердца, а не от головы, — улыбнулся Дрей. — Омела сделала правильный выбор. Ты овладеешь её магией.
— Но как мне это поможет сейчас? — спросила я.
— У тебя есть ещё один чудесный дар, связанный с эмоциями, не забывай о нём.
Я не сразу поняла, что хотел сказать Дрей, просто смотрела на него, желая спрятаться на его груди и не быть той, от кого зависело будущее этого города и академии Зимней стужи.
— Я верю в тебя, — сказал Андреас. Он коснулся моих губ своими, а потом шагнул назад. — И люблю.
Ещё один дар, связанный с эмоциями. Я насторожилась, пытаясь понять. Обвела взглядом площадь. Маги свирепо противостояли огню, я рада была увидеть, что люди тоже присоединились. Не все конечно, но немалая их часть. Миссис Данфри была среди них. Детей она, похоже, оставила в ратуше. Как и все остальные.
Владыка заворожённо смотрел на огонь и кажется ощущал себя уже победившим. Магия во мне успокаивалась, но слишком медленно. Чувства всё ещё казались безмерными. Гул в голове не прекращался.
— Дар, связанный с эмоциями, — прошептала я и тут же вспомнила.
Я улыбнулась Дрею, а он кивнул, понимая, что я нашла решение. Ещё до всего этого безумия моя магия уже была связана с эмоциями, и как раз с моими собственными. Визуализация чувств. Сейчас они концентрировались во мне и питали демона, но я могла выпустить их вполне безопасным способом. Никогда не делала этого нарочно, но это не повод отступать.
Я вдохнула поглубже и увидела в голове чёткую картинку. Она болью рвалась из самого сердца. Это было начало всему. Моя боль смешалась с болью многих девушек до меня. Я зажмурилась, а потом распахнула глаза. На площади вместо каменной кладки появился большой пласт земли, а за ним обрыв. На краю стояла девушка. Тоненькая, как колосок. Её одежда развевалась на ветру, её страдания вытекали из глаз потоками горестных слёз, её руки дрожали, а распущенные волосы время от времени хлестали её по лицу. Никогда прежде я не видела ничего более трогательного. Сердце сжалось. Я знала, что это была Омелия.
Маги и люди, заметившие происходящее, замерли. Демон тоже сложил крылья и притих. Пламя, созданное им, уменьшалось.
Я вновь посмотрела на девушку у обрыва, а потом выпустила новую волну своих чувств. Рядом с Омелией появилась ещё одна девушка. Эта была повыше и покрепче, но её боль, словно отражение, повторяла муки Омелии.
— Много сердец разбила неразделённая любовь, — сказала я. — И не все смогли с этим жить.
Девушек становилось всё больше, пока на обрыве не появилась сестра владыки. Я узнала её по огненным волосам. Охерон не сдержал вскрика. Он смотрел на сестру и не верил глазам. Его боль ничуть не стала меньше за прошедшие двадцать лет.
Я освобождалась от эмоций, а плачущие девушки прощались со своими жизнями. Это было ужасное зрелище, но я хотела, чтобы его увидели все. Я хотела, чтобы все знали, на что способно бездействие тех, кто был в силах помочь. Ивию убило равнодушие. Остальным девушкам тоже никто не помог.
По мере того, как чувства утихали, а демон становился меньше, я обретала способность двигаться. Пламя внутри меня робко становилось белым, а значит у наследников больше не было власти надо мной. Как только полностью освободилась от демона, я метнула крепкий заряд собственной магии в наследников и владыку. Охерон отразил его, а потом Ориэла сделала выпад в мою строну, и город вновь погрузился в хаос. Кто-то из магов продолжил тушить огонь, а кто-то бросился в атаку на магов-отступников. Ориэла получила возможность сразиться с Дреем, мне достался Трейо. И началось полное безумие. Огонь и лёд сошлись в неутомимом поединке. Трейо был сильнее меня, но вновь обретённая магия и ещё не погасший окончательно огонь, ставили меня на равную ступень с наследником.
Краем глаза заметила, как Ким и ещё несколько студентов уводили с площади людей. Я вдруг ощутила, что всё происходящее неправильно. Этого не должно было быть. Резко остановилась, чем удивила Трейо, который собирался атаковать, но замер. В голову пришла совершенно безумная идея и пока наследник пытался понять мои намерения, выставила вперёд руки, давая понять, что не нападаю. Я в последний раз призвала остатки своего пламени и каким-то непонятным образом заставила демона истошно зареветь. Все замерли. Это мне и было нужно. Я подошла к владыке:
— Лёд и пламя никогда не договорятся, в сражении нет смысла. Всё, что случилось не повернуть вспять. Новые жертвы ни к чему, тем более все эти люди никак не связаны со смертью вашей сестры. Мы все идём на поводу у наших чувств, и я в том числе. Давайте прекратим.
Рядом со мной внезапно оказалась миссис Данфри:
— С помощью магии вы превратили наш город в руины, но мы всё равно не откажемся от Зимней стужи.
По толпе магов и людей пробежал ропот.
— Мы не откажемся от многолетней дружбы, ибо верим в неё. Ваши дети призывали подписать жалобу, но никто из нас этого так и не сделал, верно ведь, Морис? Ты не смог убедить ни одного из нас. Мы можем ругаться, жаловаться, ворчать, но это не значит, что мы забываем добро. Маги и их академия принесли нам гораздо больше радости, чем печали. Много раз помогали, лечили, строили, учили делать землю плодороднее, делали наших детей счастливыми. Разве об этом так легко забыть? Разве легко предать друзей в первой же передряге? Нас оберегали долгие годы, но мы и сами кое на что способны. На верность, например.
Слова миссис Данфри разносились по всей площади, а люди постепенно вновь возвращались и вставали ровными рядами за спиной чудесной женщины, чьи любовь и преданность вызывали слёзы на наших глазах.
— Ни мы, ни маги академии не повинны в вашем горе, — продолжила она. — Оберните свою боль в созидание, а не в разрушение. Вернитесь домой и откройте свою академию, в которой все будут равны, в которой не бросают тех, кто ещё не обрёл самого себя. Пусть она носит имя вашей сестры. Так о ней узнают все, так вас услышит гораздо больше людей.
